Костёр 1992-04-06, страница 20

Родольф вошел в швейцарскую следом за госпожой Пипле.

— Что, собственно, стряслось? — спросил он.

— Почем я знаю, сударь? Я была в церкви, потом заглянула в мэрию... Прихожу домой. И что я вижу? Мой старик валяется без чувств. Вот, полюбуйтесь.

Господин Пипле сидел на полу, прислонившись спиной к кровати. На голове у него красовалась неизменная остроконечная шляпа, плотно надвинутая на глаза. Вдруг привратник шевельнулся и попытался высунуть голову из-под шляпы.

— Слава Богу, приходит в себя! — обрадовалась привратница. — Что с тобой, душка Альфред? Держись, сейчас выпьешь абсента и поправишься! Кто смел обидеть моего мальчика?

Альфред глубоко вздохнул и вымолвил со стоном:-

— Кабрион!

— Как?! Этот негодяй, голодранец, мазилка! — вскричала госпожа Пипле. — Недаром Альфред видел его во сне и всю ночь брыкался... Старичок, я боюсь за тебя. Опомнись, выкинь из головы этого шалопая. Такие мысли вредят твоему пищеварению больше, чем сырые овощи!

Пипле с трудом поправил нахлобученную шляпу и поглядел вокруг блуждающим взором. Казалось, он не понимает, где находится. Тут вбежала Хохотушка с бутылкой абсента.

— Кабрион! — простонал господин Пипле.

— Полно! Выпей-ка лучше, мой мальчик.

Одной рукой Анастази придерживала голову

супруга, а другой вливала ему в рот абсент сквозь стиснутые зубы.

— Это тебя взбодрит, старичок! И мы еще повоюем! Вот вам и весь сказ! — госпожа Пипле вновь издала свой боевой клич.

Альфред обтер губы, открыл глаза, встал на ноги и произнес слабым голосом:

— Где он? Ушел?

— Кто? Говори толком! Кабрион?

Пипле беззвучно пошевелил губами и дважды кивнул с мрачным видом.

— Сюда приходил господин Кабрион? — осведомился Родольф.

— О, будь я дома, я бы засунула ему в глотку метлу до самой рукоятки! А что дальше, Альфред?

Пипле торжественно поднял руку, как бы призывая всех к молчанию.

— Всю ночь мне снился Кабрион, — начал он замогильным голосом. — День выдался неудачный: рано утром было совершено посягательство на добродетель моей супруги. Да, сударь, мерзавцы судейские пытались обнять ее на лестнице.

— Ох, Альфред! Не стоит об этом... при посторонних... — потупилась госпожа Пипле, в смущении теребя фартук.

— Я спокойно сидел за столом и чинил сапог, — продолжал господин Пипле, — как вдруг ощутил чей-то взгляд, который словно насквозь пронизывал двери... Сердце замерло у меня в груди. Подымаю голову... и что ж я вижу?

— Кабрион! — ахнула Анастази.

— Да! Кабрион! — глухо повторил господин

Пипле.— Его гнусная физиономия прижалась к стеклу. *Я хотел встать, но неведомая сила приковала меня к стулу. Сапог выпал из моих рук. Я не

мог шелохнуться... И вот медленно поворачивается ключ в замке, дверь отворяется... и входит Кабрион.

— Вот нахал!

— Остановился, посмотрел мне в глаза завораживающим взглядом, не проронив ни слова... В его молчании таилась угроза.

— Прямо мурашки по коже, — поежилась Анастази.

— Потом он стал приближаться... Он смотрел на меня, как удав на кролика. Мне было страшно, но я не смел отвести очей... Вот он уже рядом... Я изнемогаю, от его взгляда мне стало дурно, я закрыл глаза... Чувствую: он взялся за мою шляпу... Медленно снял ее... Посмел обнажить мою лысину!

У меня даже дыханье сперло от подобной дерзости. В ушах звенит, глаза закрываются все плотнее, я все крепче прилипаю к стулу... И вот Кабрион обхватил мою голову ладонями, ледяными, как у мертвеца... А затем... О! На моем лбу, покрытом холодным потом, он запечатлел святотатственный поцелуй!

Анастази всплеснула руками.

— Меня, меня поцеловать!.. Я сидел, не смея поднять веки, и размышлял об этом чудовищном деянии. Тем временем Кабрион вновь водрузил шляпу мне на голову, а потом... ударом кулака нахлобучил до самых глаз! Это была последняя капля: мои мысли смешались, я потерял сознание.

Пипле в изнеможении опустился в кресло и воздел руки к небесам.

Внезапно в дверь постучали, и в швейцарской появился уже знакомый нам инспектор полиции Нарсис Борель.

— Господин инспектор, мое почтение! — приветствовала его госпожа Пипле.

— Вы опоздали, господин Борель, — печально сказал привратник. — Преступник сбежал. Но его легко опознать. Вот его приметы: гнусная улыбка, омерзительный взгляд, вульгарные манеры...

— Это вы о ком? — удивился инспектор.

— Разумеется, о Кабрионе. Поторопитесь, может, вам удастся его догнать.

— Не знаю никакого Кабриона, — нетерпеливо сказал Нарсис Борель. — Я должен поговорить с госпожой Пипле. Меня интересует кое-кто из ваших жильцов.

Глава четырнадцатая

ТУЧИ СГУЩАЮТСЯ

Экономку нотариуса Жака Феррана звали госпожа Серафен. В один прекрасный день ее посетила старая знакомая — Сова. Одноглазая не принесла на этот раз краденых вещей на продажу. Она пришла, чтобы шантажировать и угрожать...

После ее ухода госпожа Серафен кинулась к хозяину.

— Ах, Ферран, вы были совершенно правы! И зачем только мы оставили девчонку в живых?

— Какую девчонку?

— Дочь графини Мак-Грегор. Ко мне прихо

18