Пионер 1947-08, страница 22

Костя молча установил три гвоздика и забил их тремя ударами.

молоток опускать па-ра-ллель-но, —и он с одного стука вогнал гвоздь в дерево.

— Вот теперь ты молодец, работник! —одобрил Костя, и ученик обрадовался, что его похвалил строгий наставник.

Раздался обеденный гудок. Миша повёл Костю к выходу так, чтобы его друг прошёл мимо верстака, за которым работал третьего дня. Над верстаком висел плакат из пёстрой обойной бумаги, а на нём было красиво написано: «Привет Косте Малышеву и Клаве Еремеевой! Вчера они выработали по 325 процентов нормы». Было очень .приятно, что о Косте написали такими большими буквами.

— Клава-то где? — 'спросил он.

— Её забрали в моечный цех... С молотком ей всё-таки трудно...

...В тарном цехе снова началась работа. Стукнул один молоток и прислушался: имеются ли охотники пошуметь? Тотчас же ответил другой молоток. Некоторое время они перекликались: «Тук или не тук?» «Конечно, тук-тук!» «Ну, так тук-тук-тук!» К зачинщикам присоединились другие молотки, и вскоре всё зашумело. Особенно бьюстро стучали молотки там, где будущие инструктора стахановских методов труда учились правильно ■забивать гвозди.

„Катюши"

Смена кончилась. Цех опустел, только взрослые рабочие остались собирать ящики»

— Малышок, пошли! —позвал Миша, только что вернувшийся от начальника филиала. Он был в отличном настроении и, тормоша Костю, поделился с ним своей радостью:—

Кажется, твоё дело получится. Начальник попросит, чтобы отдел кадров закрепил тебя за филиалом. Доволен, Малышок-коре-шок?

Нужно ли было спрашивать? Костя ответил широкой улыбкой.

Они пересекли двор. За центральным корпусом Костя увидел штабеля металлических деталей, накрытых досками,— деталей было много, тысячи.

В сборочном переделе было тихо, спокойно. Рабочие внимательно осматривали детали, клали на весы, писали на них мелом цифры, сзинчизали, ещё раз взвешивали, чтобы все «катюши» были одного веса. В стороне, за железными ширмами, блестела электросварка; сварщик закрыл лицо чёрной железной ма ской со стеклянными глазами, а из-под маски виднелась пышная борода, и, конечно, это было странно и смешно.

Возле дверей упаковочного передела Костя, наконец, увидел всю «катюшу», и она показалась ему не страшной, но Миша сказал, что, когда её начинят уральской кашей, тогда не подступись.

Они вошли в помещение, длинное и узкое, как коридор. Вдоль стен до самого потолка лежали готовые блестящие снаряды «катюши», как дрова в поленнице, и Косте стало неспокойно: зачем они здесь лежат, когда товарищ Сталин приказал отправить их на фронт чем скорее, тем лучше.

— Да, всё нужно отправить,— подтвердил Миша. — Надо-то—надо, а тары нехватает...

В конце коридора несколько ребят развинчивали снаряды, укладывали их в ящики, а ящики грузили на вагонетки.

19