Пионер 1956-03, страница 77

Два имени фараонов, живших за полторы тысячи лет до нашей эры!

Шамполион вскочил из-за стола, добежал до комнаты своего брата, успел вскрикнуть только: «Я добился!»— и на несколько суток потерял сознание, В этот миг в мире родилась новая наука — египтог логия.

Авторы книги рассказывают о её возникновении много такого, о чём не читал и не слышал ещё никто из вас. В частности, большое внимание уделяют они несправедливо забытым работам русских путешественников и учёных, побывавших «да во Египте за Нилом рекою» гораздо раньше, чем мы привыкли думать,— ещё при Иване Грозном, при царе Михаиле Фёдоровиче, дедушке Петра Великого, и затем в XVII и XVIII столетиях. «Хождения» Василия Познякова, странствования другого Василия, по прозвищу Гэгара, удивительные путевые записки неуто

мимого «пешеходца» Григоровича-Барского, третьего русского по имени Василий, побывавшего возле знаменитых пирамид раньше многих других исследователей,— всё это материал новый и мало кому известный.

Но как ни интересна первая часть книги, главное заключается во второй её половине. Очень своеобразно построена она.

Авторы как бы берут читателя за руку и уводят его за собой бесконечно далеко, вверх по Нилу, туда, в места, где теперь пенятся его воды у плотины Ассуана, где чуть торчат из них верхушки пальм и колонн затопленного в водохранилище знаменитого острова Филе. Мы переносимся на тысячелетия назад, во дни, когда могучему и благому богу Хапи (а слово «Хапи» по-египетски означает «Нил») поклонялись творцы надписей, расшифрованных Шам-полионом. Начиная оттуда, с верховьев удивитель

ной реки, мы и совершаем вместе с авторами сразу два грандиозных путешествия: на протяжении тысячи километров от Филе до современной Александрии и на протяжении трёх тысяч лет, со дней фараона Менеса, объединившего Египет, до дней Кая Юлия Цезаря, положившего конец самостоятельному существованию великой страны в тридцатых годах первого века до нашей эры. Оба эти пути незабываемы.

Самое замечательное в книге то, что авторы не просто от своего лица, не от лица современного учёного-египтолога и современного литератора сообщают всё, что им известно о жизни в царстве Большого Хапи. Совсем нет! Пользуясь возможностями современной египтологии, они заставляют через посредство расшифрованных учёными старых надписей говорить с нами самих людей древности. Мы слышим песни египетских крестьян, работающих под палящим солнцем на полях безжалостного хозяина. Мы читаем поучительные беседы поседелого на канцелярской работе писца-чиновника, толкующего с не слишком усердным к занятиям сыном. Ох, как убеждает хитроумный папаша беспечного первенца хорошенько учиться, чтобы тоже стать грамотеем-писцом! Ведь иначе ему грозит превратиться g крестьянина или ремесленника, а что может быть ужаснее этого? «Пальцы медника — как кожа крокодила, и от него пахнет хуже, чем от рыбьей икры. Брадобрей напрягает руки, чтобы набить брюхо. У строителя стен все одежды— лохмотья. Моется он только один раз, и дети его избиты. Сапожнику так же спокойно, как спокойно кому-нибудь среди дохлых рыб...»

Горячо уговаривает маленького лоботряса Пиопи его папа Ахтой, но и сам он не знает, какая удивительная сила в его искусстве писать: ведь именно потому, что его слова были записаны, мы и читаем их теперь, тысячи лет спустя...

Надо сказать, что книга, о которой я говорю, замечательно проиллюстрирована. Вот на трёх страницах подряд мы видим, как работали древние ткачихи, как трудились сапожники, как делали своё дело хлебопёки. Вот идут пленные эфиопки, таща в глубоких корзинах за плечами своих — тоже уже пленных—'Малюток. Стройные юноши выполняют физкультурные упражнения. Миловидная модница, глядя в зеркальце, подкрашивает помадой губки. Пять девушек ставят живые картины, изображая то порыв ветра, то фараона, принимающего покорённых врагов. А рядом мальчишки играют в вечную игру: «Угадай, кто тебя ударил».

Я мог бы долго перечислять раздел за разделом всё то, о чём повествует нам «Страна Большого Хапи». Я не стану этого делать, потому что мне пришлось бы тогда говорить и о выкриках торгов

Модница подкрашивает губки.

71