Пионер 1988-08, страница 14

лись: «Ну, ясно. Ты у нас ученый, хвост моченый!»

ДТ, может быть, вообще первый из людей не заметил, что Алешка... как бы это выразиться... излишне упитанный и что волосы у него торчат в разные стороны.

Он заметил в Алешке самое главное, что и сам Алешка в себе любил — умение выдумывать, изобретать, хотя это, может, одно и то же.

Наконец, наслушавшись ДТ, который собственно просто пересказывал Алешке его же подвиги, только в более красивом виде, Алешка набрался мужества и сказал:

— Нет, ДТ. Это все Танька вообще-то Смелая!

ДТ опять начал свои хвалебные песни: ведь

и в «Рассветный» они поехали с помощью Алешки, и на этой даче с помощью Алешки, и Альбину усмирили...

ч- Не, ДГ, не понимаешь ты,— сказал Алешка и с удивлением понял, что для Тани ему даже собственной славы не жалко,- Я при ней как ЭВМ... электронная машина. Человек, инженер или ученый, в нее задачку заложит ЭВМ решит. А все главное человек сам решает. Любой случай возьми... Буквально любой случай все Таня!

— Чего-то мне не верится, Алех.

— Еще сто раз убедишься... И с этим Ваней Русановым... Видишь, она до чего додумалась: что он не преступник. И тебя самого это она мне велела сюда взять, представляешь?..

Алешка помолчал, глядя на звездочку, которая с трудом домигивалась к нему сквозь то огромное расстояние, которое их разделяло.

— Ладно, ДТ, будем уж при пей ЭВМами,— Алешка постучал себя костяшками пальцев по лбу,— согласен?

— Да как скажешь! — ДТ чувствовал рядом Алешкино плечо, Алешкин бок и знал: его больше не прогонят!

Витя Алехин спал один, в дальнем углу просторной террасы. С его места не было видно звезд, а только могучие черные кроны яблонь, которые сливались в единую стену.

И в то же время Витя знал, что никакая это не стена, а живые листья, которые на каждый ветерок сейчас же ответят шорохом и шепотом. Ему

было хорошо, уютно, дышалось свободно. Витя залез с головой под одеяло, как любил спать с самого детства, с детского сада, за что его поругивали воспитательницы. А он все равно любил!

Он стал думать о чертеже, который сделал Ваня Русанов. Сперва дом и нужное дерево. А потом ветки на самом дереве и засечки на ветках, где и как устанавливать буквы.

Витя знал: это ему лезть, и ему устанавливать, и ему искать те засечки. И если зайчики не попадут куда нужно — на стену, над кроватью И и, он пропал навсегда!

Сейчас они его уважают: Алешка и ДТ, но если не получится, они его будут презирать!

Найду, думал Витя, ничего. Другой бы подумал: найду не найду чихать мне на это. Как получится, так и получится. Но Вите Алехину было сегодня интересно целый день— интересно с этими ребятами... Разговаривать, следить за их работой и чего-то там подправлять и отвечать на вопросы— то спокойно, то строго, то по-дружески.

Неожиданно он подумал: вот кем я стану — учителем! Отец с матерью у него все интересовались, потому что пора было выбирать. Через две недели он пойдет в восьмой класс, а там уж обязательно: какое ПТУ, какая профессия?

Бывают, интересно, такие ПТУ, с педагогическим уклоном?.. Кажется, педучилища?..

Ему представился какой-то зимний день, время — после уроков. Он входит в класс, такой уже чуть вечереющий, с воздухом, из которого еще не выветрилась усталость после уроков и перемен... Ребята видят своего вожатого: «Привет, Вить!» Алешка Пряников и другие. И эта Таня Смелая с особым своим лицом... «Я буду пока вожатым,— подумал Витя и порадовался, что ни разу не покурил сегодня при этих ребятах.— Я буду вожатым».

И потом он уснул, и всю ночь ему снился длинный лыжный поход. И они то по лесу шли, то у костра сидели, то неслись с гор. А горы крутые, и ты как будто даже и не едешь с горы, а летишь!

Таня Смелая, как мы знаем, спала с Альбиной. И ей неудобно было крутиться под боком у взрослой девочки. Она легла «камушком» (деда Володи-но слово), так и лежала. А когда лежишь без движения, засыпаешь быстро. Попробуйте сами убедитесь... на следующее утро!

И Таня тоже уснула. Лишь перед сном у нее в голове успела промелькнуть мысль — быстро, как птица: Тане как бы позавидовалось. что они с Алешкой такие еще... маленькие, и потому он не может ей пока сделать зеркальные буквы.

Обычно третьеклассницы (да еще те, которые уже перешли в четвертый) никогда не думают о себе «маленькие». Но перед сном-то можно...

И потом ей приснился странный сон. Как будто они стоят с Таней Рыжиковой в какой-то комнате, перед какой-то стеной. А на стене яркими солнечными буквами написано: «ТАНЯ". И Рыжикова говорит:

— Это про тебя.

А Таня качает головой, улыбается:

— Нет, Тань, это про теоя!

— Ладно,— улыбается в ответ Рыжикова,— сейчас узнаем!

И они ждут. И вот видят, как с дерева слезает... Алешка!

Не Витя Алехин, а именно Алешка.

Пряников!

КОНЕЦ

Ф