Пионер 1988-08, страница 11

век этот очень увлечен был своим рассказом, остановится и обязательно посмотрит на вас...

То же и с Альбиной случилось. Она остановилась в самой середине фразы и поглядела на Таню. Таня глянула на нее: мы ведь тебя от таких неприятностей спасли, Альбин,— зачем уж ты так разоряешься?.. Хотя это было и не очень благородно — напоминать человеку о подобных вешах.

Но Таня ведь только взглядом коротким. Словами она сказала совсем другое: что вовсе они не запропастились, а только на один денек... пока. И не чтобы специально родителей волновать, а чтобы помочь одному хорошему человеку...

Алехин посмотрел на Таню с удивлением... конечно, с тайным удивлением... Надо же, он думал, маленькая, а уже «хорошему человеку», а уже «помочь...».

Альбина, признаться, тоже была сбита со своего грозного тона. Невольно она ждала, что же Таня дальше скажет? Но Таня как раз абсолютно не знала, что ей дальше-то говорить. И здесь судьба

смилостивилась над ней — явился Алешка! « « *

Вернее, сперва они увидели большой лист фанеры, который дрожал, ходил волнами и производил гудение, одновременно похожее на собачий лай и на звук «У!», который произносят то длинно, то отрывисто.

Только потом из-за этого листа вылез Алешка. На шее у него, привязанная на веревочке, висела пила-ножовка, а из карманов он потом вынул два мягких тюбика с клеем.

Алешка отдышался, вытер пот со лба... Хоть Альбине и Алехину непонятно было, чего это Алешка такое принес, однако он невольно вызывал уважение — такой усталый, наработавшийся человек. И Алешка, хитрец хитрецович, почувствовал это, спросил солидно:

— Поможешь?— это он сказал Вите Алехину. А сам тут же перевел глаза на Таню, потому что представления не имел, в чем там надо помогать.

— Выпилить тут кое-что,— сказала Таня.— Две кое-какие буквы...

— Ты умеешь? — это Алешка спросил у Алехина как бы с некоторым сомнением.

В ответ Алехин неожиданно улыбнулся. Он понял наконец, что имеет дело с довольно-таки ловкими типами. Замок на двери, и весь нежилой вид террасы, и сиротливые три матраса, покрытые ка-змшыми одеялами,— все говорило, что «ловкие типы» здесь незаконно.

— Уметь-то я... это все в порядке. А вот вы на каком основании оккупировали помещение?

— Ну...— начал Алешка с несколько излишней беспечностью.— Подметем и уедем, господи!

— У тебя бы дома так! — Витя усмехнулся.— Явятся какие-нибудь незваные рыла: подумаешь, какое дело— подметем и уедем!

Надо сказать, этот Витя Алехин раз от раза делался все интересней, как... Как что, подумал Алешка, может, как Луна?.. Сперва на нее смотришь невооруженным глазом — просто видна какая-то глупая рожа.

Потом вооружаешь глаз биноклем — заметны цепи гор и круглые странные дырки.

Потом идешь в планетарий и тебе достается счастье посмотреть в настоящий телескоп. И ты уже словно бродишь среди этого жутковатого и потрясающего мира, где тени резкие и тяжелые, словно вырезаны из железа.

А потом вдруг говорят, что прилетела наша автоматическая ракета, привезла лунный грунт. И ты узнаешь про эту бывшую а глуповатую рожу» такие штуки...

— Ты чего это замечтался?— спросил Витя.

Алешка только улыбнулся и ничего не ответил.

А Таня сказала:

— Надо вырезать две буквы— *Я» и «И».

— И зачем же?— спросил Алехин, берясь за ножовку.

— А можно я вам после скажу?.. Честное слово, так интересней будет.

— И когда же вы отсюда собираетесь уезжать?— спросила Альбина насмешливо, словно бы вовсе и не интересуясь ихними глупыми детскими планами.

— Вообще-то нам очень нужно остаться до завтрашнего утра! сказала Таня.

— Хм...— обронила Альбина. Это было и не «да» и не «нет». А то, что называется: поглядим на ваше поведение.

Признаться, Альбина поняла, что совсем неплохо будет здесь остаться с этой ребятней... и с Алехиным! Ей представлялся какой-то там костер при свете звезд, печеная картошка, огромные шаткие тени, которые бродят по поляне то туда, то обратно, и что-то там еще в том же духе... И все это, конечно, вычитанное из книг...

Между тем работа пошла. Бывший военный, еще дедовский, если не прадедовский ремень, вынутый из Витиных брюк, превратился в линейку.

Они начертили более или менее ровные буквы «Я», «И». Потом с адскими муками стали выпиливать их. А почему с адскими, потому что попробуйте когда-нибудь это сделать, и вы сами убедитесь, какие у вас будут муки.

Когда буквы наконец были готовы, все посмотрели на Таню... На нее, собственно, давно уж поглядывали. Но теперь так посмотрели, что...

Таня взяла свой заранее опустошенный рюкзак:

— Альбина, если можно, помоги мне, пожалуйста!

Нет, не подумайте, что она хотела как-то унизить или обидеть старшую Альбину. Таня хотела ей показать, как между матрасами лежит зеркальное чудо.

Всех с собой Таня взять не могла — это будет слишком заметно, но еще одного человека, наверное, ничего, можно. И Таня подумала: кого? Алешку?.. Ему вообще-то нужно, он фантазер и ученый — потом сам что-нибудь придумает.

ДТ? И ДТ нужно! Чтобы понял: не только одно подглядывание есть в жизни, а и кое-что куда более интересное.

И Витю можно было бы взять— чтобы посмотреть хотя бы, как он изумится такому чуду... если только Таня не ошиблась в нем...

Все-таки она решила: нет, Альбина! Пусть порадуется немного, поудивляется, а то все страдает, страдает по своему Алехину и никакого у нее отдыха. Даже за город его увезла, а он опять никакого внимания — пилит да пилит!

Когда они пролезали в лагерную дырку, Таня вспомнила, что ведь Альбина же ничего толком не знает:

— Если нас спросят, ты, пожалуйста, говори, что мы по линии внука... Вернее, ты ничего не говори, я сама скажу.

— Что?— И Альбина сделала такое движение, словно собиралась улезть обратно.

— Так у нас получилось.— сказала Таня как

О