Пионер 1988-09, страница 28

сапогах и суконной фуражке. Под плащом виднелась военная гимнастерка.

— Эй. дядя! — окликнула женщина.— Проводи мальца. Он заблудился, а я, вишь, охромела.

Бывший военный поворчал, но согласился.

Прощай,— сказала мне женщина. — А смешно, сколько-то лет пройдет, ты вырастешь, станешь большим и никогда больше меня не увидишь. И я тебя не увижу. Понимаешь? Мы никогда, никогда с тобой не увидимся. И ты даже не вспомнишь обо мне...

И что же. почти минула жизнь, и, седой, старый, я хочу сказать той женщине: вы ошиблись, я никогда не забывал вас, вы всегда были во мне с вашим смехом, вашими слезами, вашей добротой.

Бывший военный повел меня куда-то вкось от улицы, плетением переулков, проходными дворами. он хорошо ориентировался на местности. Только шел он трудно, то и дело останавливался и прижимал руку к груди. Наверное, у него было плохое сердце. Он спросил меня, кто мне эта женщина.

Никто,— растерянно ответил я.

— Это что еще такое?— загремел он. — «Никто»! Каждый есть кто-нибудь! «Никто»! Ишь, фендрик!

И я запомнил его слова на всю жизнь.

В виду Ивановского монастыря дорога круто пошла в гору, и военный человек остановился: «Мотор не тянет»,— сказал он. И хотя я еще боялся, все же нашел в себе мужество сказать: «Дальше не надо. Я сам дойду».

— Молодец! — голос его потеплел.— Терпеть не люблю трусов.

Я недолго оставался один. Теперь меня подхватил... немец. Да, да. настоящий немец, инженер, что-то строивший на Волге и проездом оказавшийся в Москве. Он бродил по Кулижкам, восхищаясь «таинственной Азией». Меня учили немецкому. и мы быстро нашли общий язык. Он тоже был хорошим человеком и довел меня по Старосадскому переулку до Покровки. А сам повернул назад.

Шефство надо мной взял новоиспеченный милиционер в форме с иголочки и хрустящих ремнях. Полный сознания своего величия, он свистком остановил воображаемое движение по пустой ночной улице и, взяв меня за руку, перевел на другую сторону.

Переход у Сверчкова осилите или проводить?

— Осилю,— сказал я.

— Поглядите налево и начинайте движение. Достигнув осевой, поглядите направо и. если нет

транспорта, продолжайте путь.— Он счастливо козырнул, и через несколько минут я был дома.

Прежде чем лечь в постель, я немного постоял у окна, глядя в лицо ночи, переставшей быть страшной. Почему я так боялся ее? В тихой темной пустынности бродят странные добрые люди, которые не дадут тебе пропасть. Я мысленно пожелал им спокойной ночи: гордой молодой женщине, бывшему военному, которому не спится в мирной тиши, очарованному Москвой немцу и новоиспеченному стражу столичных улиц.

Я знал, что уж никогда не усомнюсь в своем городе. И научился я этому у черта на Кулижках...

Замечательная характеристика сложной, необычной и крайне привлекательной структуры Ку-лижек содержится в отличной книге М. Миловой и В. Резвина: «Если говорить о московском своеобразии, когда рельеф как бы сам задает тон, то это район уникальный настолько же, как Швивая горка или Труба у выхода Рождественки. Впрочем, пожалуй, тут структура еще сложнее. С одного и того же перекрестка, буквально через несколько шагов, как, скажем, в верхней точке Малого Ивановского, раскрывается целый веер захватываю-щих перспектив. Один переулок сбегает под гору с лихим поворотом, другой не менее круто уходит вверх, третий далеко внизу переходит в живописную улицу, а там глаз уже угадывает далекие очертания Зарядья. Среди небольших, лестницей уходящих вниз домиков вкраплены интересные памятники архитектуры. Неравнозначные по художественной ценности, они в совокупности создают среду, уникальную даже по московским представлениям. Тут встретишь все. В одном из переулков смотрят друг на друга храм XVH века, невесть как взгромоздившийся на самую крутизну холма, куда ведет каменная лестница, и не то французский замок, не то итальянский монастырь. Оказывается, что эти мощные фланкирующие башни, решительно выдвинутые прямо на тротуар, и вписанный между ними купол на заднем плане, так напоминающий купол знаменитой Сайта Мария дель Фиоре во Флоренции,— не более чем стилистическое увлечение своего времени: новые постройки старого Ивановского монастыря были возведены в 1861—1878 гг. по проекту архитектора М. Д. Бьжовского. Впрочем, в подобных случаях существенна даже не историческая подлинность отдельных зданий, а то. как живописно, романтично слилось все это в некое старомосковское целое. Да, район поистине уникальный, и, любуясь им, заранее представляешь, как он выиграет после реставрации, которая уже началась. Жаль только, что в преддверии этих работ утрачивается немало интересных деталей, которые потом уж по восстановить, если они не обмерены».

С грустью должен добавить: жалеть приходится не детали, а целое, ибо реставрационные работы ведутся столь вяло, бессильно, спустя рукава, что в обозримое время мы едва ли увидим преображенные Кулижки. Территория Ивановского монастыря так захламлена, и весь он в таком плачевном состоянии, что тяжело смотреть.

Главная, разумеется, неофициально, улица Ку-лижек — Солянка, начинающаяся от площади Ногина и крюком поворачивающаяся к Яузе, получила свое название по находившемуся между Б. Ивановским и Подколокольным переулками казенному Соляному двору, превращенному в XVIII пеке в Соляной рыбный двор. Торговля солью была монополией государства, и те, кто до