Пионер 1988-09, страница 29

бывал соль, должны были сдавать ее государству по существующим расценкам. Она поступала в амбары Соляного двора, а оттуда уже ее получали торговцы и продавали по установленной цене. Отменили монополию на соль в тридцатых годах восемнадцатого века, и продажа этой необходимой приправы к 1шще стала вестись в розницу.

Первоначально Солянкой назывался Большой Ивановский переулок (ныне улица Забелина, крупнейшего историка Москвы), а знакомая нам Солянка — Яузской улицей.

Самое примечательное место на Солянке и одно из красивейших в Москве— здание бывшего Опекунского совета, ныне Академия медицинских наук. Его построил знаменитый Жилярди вместе со своим учеником и постоянным помощником А. Григорьевым. Роль Доменико Жилярди в московском строительстве XIX века можно сравнить лишь с ролью Матвея Казакова в XVIII. Тот, правда, больше успел и был крупнее по масштабу дарования, но это не умаляет значения вдохновенного труда Жилярди. Им построены, кроме Опекунского совета, Екатерининский институт (ныне Дом Советской Армии), усадьба Кузьминки, дома-усадьбы Луниных, Усачевых, перестроен дом Найденовых (санаторий Высокие горы), восстановлен Университет. Жилярди смело нарушил традицию, принятую большинством тогдашних зодчих, сосредоточивать все внимание на уличном фасаде. Красивый купол подчеркивает объем дома.

Справа от Академии медицинских наук находятся ворота, ведущие к бывшему Воспитательному дому, ныне Военной академии имени Ф. Э. Дзержинского. Ворота украшены двумя скульптурными группами работы знаменитого ваятеля Витали: «Милосердие» и «Воспитание». К нынешнему назначению гигантского здании, возведенного Карлом Бланком в 1764—1770 гг., эти скульптуры, естественно, отношения не имеют, что не уменьшает их художественной и мемориальной ценности. Здание Воспитательного дома обескураживающе и просто и по силуэту, и по всем архитектурным

деталям, даже странно, что оно произвело на сов-ремегпшков столь сильное (и преимущественно отрицательное) впечатление. Но эта работа Бланка, которой помогал в разработке флигелей молодой Матвей Казаков, имела этапное значение в московском зодчестве. На смену изысканным барочным формам пришли простота и уравновешенность архитектурных объемов классицизма, который надолго станет господствующим стилем. Когда Баженов проектировал свой невероятный Кремль, он соотносил его с массивом Воспитательного дома.

Население этой части Москвы было смешанным. Тут были представлены знатнейшие фамилии: Долгоруковы, Черкасские, Шереметевы, Колычевы, Стрешневы, но числились среди домовладельцев и такие, как нищий Григорий, похороненный близ церкви Всех святителей, у дверей которой он побирался, некая девка Маланьица и вдова Прасковьина, тоже, видать, не из первых аристократов.

Самое интересное и примечательное в Кулижках — узкие, извилистые, горбатые переулки. Многочисленные церкви соседствовали с мелкими предприятиями: в Подкопаевском нашли приют миткалевая фабрика Кучумовых и восково-медо-точный заводик Усковых; в бывшем Хитровом переулке стояла фабричка мужских помочных пружин Николаева, а в Большом Ивановском— ма-мыкинская табачная фабрика. Здесь все очень густо — на Кулижках: храм на храме; против громадного и причудливого Ивановского монастыря на бугор вскочила прелестная Владимирская церковь, узенький Петропавловский переулок приютил красивую ныне действующую церковь Петра и Павла; к церковным стенам лепились мастерские или торг. 29 августа, в день усекновения главы Иоанна Предтечи, отчего Ивановский монастырь назывался еще и Предтечеиским, у его стен происходила обширная шерстяная ярмарка. Сюда свозили со всех концов необделанную и превращенную в нитки шерсть. Первыми покупателями

©