Пионер 1989-01, страница 29

Маша пристально посмотрела на классного руководителя, определяя возможную для себя откровенность.

— Сегодня год, как погиб Олесин мальчик, Судаков Сережка. Вы же помните эту трагическую историю?.. Олесе не хотелось идти в школу, в такие дни все особенно напоминает о Сережке. Мы с ней побродили по улицам, а потом испугались, что опять начнется скандал, пошли на уроки и натолкнулись на Викторию. Как только она поспевает повсюду?!, Ну, она на нас за всех и отыгрались: «Безобразие! Ищете любую причину, чтоб прогулять!» Ничего себе, любая причина'. Обидно же... Олеся заплакала, я и ляпнула кое-что. Она пообещала, что меня из школы выгонят. Виктория давно на меня зуб точит, но мы еще посмотрим, кто кого...

Тут из школы выбежала Олеся, пролетела мимо Анатолия Алексеевича и Клубничкиной, не помня себя, ничего не различая перед собою. Маша бросилась за ней, догнала, схватила, обняла, задышала в шею. спросила коротко:

— Виктория?

Олеса кивнула.

— Гадина! Гадина!—отчаянно закричала Клубнички на.— Ненавижу! — И горько заплакала.

Анатолий Алексеевич растерялся, потом сказал:

— Поехали ко мне, посидим, поговорим, чаю попьем с вареньем. Мама варила много варенья, ее уже нет, а варенье осталось.

Он думал, они откажутся, а они обрадовались. Им некуда было идти, не к кому прислониться И он понял, их не как-нибудь надо выслушать, а так, как это делали старые доктора, прикладывая ухо к самой груди.

Дома было тепло. Попыхивал электрический самовар. Мягкий неяркий свет электрических свечек на стене над столиком, где они устроились пить чай, казалось, согревает. Девчонки успокоились, растаяли в мягких креслах.

Клубиичкииа спросила:

— Это ваша комната?

— Эта комната моей мамы,— ответил Анатолий Алексеевич,— она тоже преподавала историю, и ее ученики любили собираться за этим столом.

— Странно,— сказала Маша, оглядываясь по сторонам.— Слишком уж молодежная комната-.— Перехватив недоуменный взгляд учителя, пояснила: — Все живое... Книги раскрытые на письменном столе, даже с закладками. Пластинка на проигрывателе... Значки...

— Я все тут оставил, как было при маме,-пояснил Анатолий Алексеевич,

— Да я не об этом.— Клубничкина ие понимала бестактности своего поведения.— Я не видела у взрослых таких живых комнат. Книги большинство поку-пает для интерьера. Стерео, чтоб ие хуже, чем у других... Я спрашивала их, чем отличается джаз от рока, а рок от диско? Не знают. Но заявляют, что современная музыка им ие правится: «Горлопанит!» Мешает, а они хотят, чтоб их не трогали. Это главное. Их ничто уже не волнует!.. Ну, а значки у взрослого?.. Не укладывается...

Мама собирала их всю жизнь. Особенно те, что имели отношение к детству, к образованию, к пионерской организации. Получилась коллекция...

— Извините,— опомнилась Маша.

Чем же по-твоему живут взрослые?— задал свой вопрос Анатолий Алексеевич,

— Господи, да они и не живут вовсе,— безразлично пожала плечами Клубничкина,- Делают вид, что живут. Видимость жизни. Глаза ее сузились. презрительная улыбка искривила рот: — Будто работают, Будто веселятся. Будто стремятся к чему-то. А сами безрадостные... Показуха! Везде одна показуха!.. И, знаете, когда некоторые взрослые слишком уж налетаются перед носом, да еще норовят на нос сесть, приходится отмахиваться.

Она говорила грубо, с вызовом, и у Анатолия Алексеевича испортилось настроение. Дубинина сразу почувствовала это.

— Машка, ты чудовище,— сказала она тихо, мягко, но ее слова отрезвили Клубничкину. Она стушевалась, опустила голову.

Дубинина как бы извинилась за подругу:

Вы на нее не обижайтесь, Анатолий Алексеевич, оиа человек-репейник. Приценится, уколет и торчит. К ней надо привыкнуть. Сережка легкий был человек, и то иногда обижался...— Оиа сама оборвала себя, и ее глаза стали наполняться слезами..,

Анатолий Алексеевич помнил, как оглушила, раздавила гибель Судакова и ребят, и взрослых. Сергей отправился с мальчишками-«фанатами» на стадион, на матч, в котором участвовал «Спартак». «Спартак» играл неудачно, а перед финильным свистком неожиданно забил решающий гол. Все. кто уже устремился с трибун к выходу, задержались, образовалась давка. Ребята пытались пробиться сквозь толпу на поле. Кто-то сильно толкнул Сергея. Он упал под ноги мятущейся толпы...

Тягостная атмосфера, которая к тому времени сложилась в школе, стала и вовсе непереносимой. Родители забирали детей, жаловались в роно и в министерство просвещения. Директора освобо

27