Пионер 1989-01, страница 28

— Хорошо, что понимаете, как с вами трудно,— переосмыслила реплику Прибаукина Виктория Петровна. Он тихо хохотнул и стал смотреть в окно.

— Ну, если уж пошел столь откровенный разговор,— старалась изо всех сил держаться Надежда Прохоровна,— то давайте разберемся, какие трудности с биологией

- Кожаева! Мария'. — скомандовал Прибаукин,— На выход! Твой номер!

Тоненькая, бледнолицая девочка, с глубоко посаженными глазами, скептически взирающими на мир, застенчиво сказала:

— На уроках биологии и географии скучно. Учительница биологии заменяет себя телевизором, а географ на каждом уроке показывает учебные фильмы...

— Что же в этом предосудительного? — с трудом втягивала воздух Виктория Петровна, то и дело вытирая платком вспотевшее лицо: — Все это предусмотрено программой.

— Да, нет, предосудительного, наверное, нет,— вяло отбилась Кожаева,— только телевизор и кино можно смотреть и без учителя. Общения не хватает. Компьютер, и тот способен взаимодействовать, отвечать на вопросы...

— А какие у тебя вопросы? — Надежда Прохоровна решила выяснить все до коша.

— Вопросы?- переспросила девочка.— Всякие. Можно ли, к примеру, биологической энергией лечить людей? Представляете, сколько семей сохранилось бы, если вылечивали алкоголиков?!

— Без вас этих вопросов не решат! — не унималась Виктория Петровна.— Лучше бы в учебник почаще заглядывали, чем развлекаться антинаучными бреднями!..

— Вот так не надо,— девочка волновалась, Щеки ее разрумянились, глаза оживились: - Кибернетику тоже считали лженаукой. На десятилетия задержали развитие биологической науки. Разве можно повторять ошибки прошлого?

— Но сейчас мы говорим об ошибках настоящего. О ваших ошибках!

Тут у Надежды Прохоровны терпение лопнуло. Она строго, осуждающе посмотрела на завуча, хотела что-то сказать, но не успела. Холодова, снова Холодова, вскочила, схватила с пола портфель:

— - С меня хватит! У меня нет времени на пустые разговоры. Как там, у Овечкипа, в записных книжках: -У меня не так много времени осталось жить. Я не могу уже выносить пи одной глупости, Некогда». Извините, я пошла,— И она направилась к выходу.

— Холодова! Вернись! — Эта девочка как-то особенно действовала на Надежду Прохоровну, да и устала она справляться сразу и с ребятами, и с Викторией Петровной.- Ты что, Холодова, больше всех занята?

Я не знаю, как все,- без всякого выражения ответила Холодова, но у меня столько тележек. что их трудно вывезти Сегодня у меня занятия в школе юных журналистов, репетиция во Дворце пионеров, на ноябрьские праздники наш ансамбль выступает перед ветеранами Извините, мне еще и за младшей сестренкой надо посметь в садик А тут пустое, мы идем в никуда...- И она с силой рванула на себя дверь, чтобы ее не задержали.

Пирогов поправил венец из детских вертушек и тоже наклонился за портфелем. Привстал, перехватил недобрый взгляд завуча и, обращаясь непосредственно к ней, спросил:

Кстати, ны не знаете, что означает нимб па иконах святых и самого Христа? Может, это свечение? Невидимая глазу биологическая энергия? Может, Христос обладал способностями сенса?..

— До чего договорились? До чего договорились?! — волновалась Виктория Петровна, но ее никто не слушал Все расходились, без спросу, без разрешения.

— Ребята! — попытался остановить их Анатолий Алексеевич, молчавший во все время разговора, но и его не услышали.

Задержалась только Киссицкая. Жеманясь, ома попыталась сгладить впечатление:

- Простите великодушно.. Все устали...- Она делала доброе дело, защищала товарищей, успокаивала учителей. Но что-то отталкивало от нее и тех. и других. < Хочет со всеми сохранять добрые отношения,— подумала Надежда Прохоровна.-И вся она такая мягонькая, ласковая, кошечка. Недаром ее Кисей зовут. Но добрых отношений у нее не получается Хотя так .пи это на самом деле?..

4

Жалил мелкий колючий дождик. Дул порывистый ветер. Анатолий Алексеевич уходил из школы домой с тревогой. Его мучило собственное бессилие, на душе как никогда было мерзко, Он поднял воротник пальто, натянул берет на уши, а подбородок спрятал в теплом, еще мамой связанном шарфе, и пошел вдоль школьного двора.

И вдруг он увидел их. Они сидели на здоровенном деревянном ящике, непонятно как попавшем за школьную ограду, и молча жались спинами друг к другу, словно срослись, Напоминали они стайку потрепанных осенними невзгодами воробьишек. Лица у всех потерянные, каждый замкнулся в себе.

Маша Клубничкина, обхватив полами своей яркой оранжевой курточки, похожей ни парашют, голову и плечи рядом сидящей подружки, будто спрятала ее от внешнего мира. Услышав приветствие, эта девочка вздрогнула, высвободила лицо, и Анатолий Алексеевич ужаснулся ему.

Девочку звали Олей Дубининой, Олесей. При первом же знакомстве с классом он заметил ее. подумал: «Саман красивая девочка в школе». У нее были длинные, искрящиеся золотистым светом, волосы, темные грустные глаза и неспешные плавные движения. Хотелось спросить: «Что случилось?», но он не решился. Да и ребята, только он приблизился, вспорхнули и разлетелись. Дубинина, на ходу бросив Клубничкииой: «Пойду умоюсь», ушла в школу. Маша, поколебавшись, задержалась, они остались вдвоем.

Маша,— спросил Анатолий Алексеевич,— чем я могу помочь?

Клубничкина слабо, но доброжелательно улыбнулась:

— Расцепите нас! Мы устали. Они, наверное, тоже...- Она просительно посмотрела на Анатолия Алексеевича.— Кто-то же должен?— В глазах мелькнула растерянность. Порывисто отодвинулись она в сторону, и ее лицо неожиданно приняло независимое и отчужденное выражение: — Думаете, дурочка? Наивная? Пусть! Но кто-то же должен.- И сама себе ответила: В том и беда, что никто ничего никому не должен! Я дала себе слово, клятву... Вырасту, не забуду, как была девчонкой, подростком, кто я сейчас?..

— Маша,— отважился Анатолий Алексеевич,-почему у Олеси такое лицо?

26