Пионер 1989-03, страница 13

Сквозь дрему услышала звонок. Второй, Третий. Неохотно поднялась и, не одеваясь, в длинной прозрачной ночной рубашонке поплелась открывать дверь. Мать иногда забегала днем перекусить.

Но не мать, а Венька неожиданно предстал перед нею.

— У-у-у! Какая ты! — прогудел он и подхватил ее сильными руками. Она вырывалась, но тело не слушалось ее, льнуло к теплым рукам, к источающему тепло и радостное волнение человеку. И радость эта пьянила, туманила сознание... Й вдруг нежданно слетела с уст будто не ею сказанная фраза:

— Ты с ума сошел. У нас еще все впереди...

Права ли она? Как могла она оттолкнуть Веньку

в самый прекрасный момент своей наполненной печалью жизни? Кто мог ответить ей на ее вопросы? Не к матери же ей обращаться, когда у них установились ненавистно-отчужденные отношения?! Да и зачем теперь ей ответы, если Венька отвернулся от нее навсегда? Сначала он избегал ее, а через некоторое время принялся ухаживать за Дубининой так же на глазах у всех, как было это и с нею.

— Зачем ты мучаешь меня? жалобно взывала Юстииа к человеку, который стал для нее самым близким. Но перед ней неизменно оказывался другой, уже не ее, чужой Венька.

Юстина не слышала больше учителей на уроках. Она и дома не могла сосредоточиться на страничках учебников, смысл прочитанного ускользал от нее. Люди мелькали перед нею, как надоедливые комары летом, и все, без исключения, казались ей уродливыми. Краски жизни исчезли, превратились в серенький, однообразный туман.

Не помня себя от гнева, охватившего все ее существо, понеслась Юстина навстречу мчащимся машинам.

— Совсем ошалели! — орал на Юстину милиционер, усаживая в мотоцикл.— Сначала делают, потом думают. Натворила небось чего? Отвезу домой и чтоб носа не высовывала, пока не опомнишься.

Дома, как назло, оказался «голубчик», так называла она новую привязанность матери. Он что-то говорил, путался под ногами.

— Прочь! — крикнула Юстина, швырнула в него портфелем и спряталась в своей комнате.