Пионер 1989-07, страница 7

Как и многие важные персоны, он отмечал время своей жизни по событиям государственным. «Сельцо ото я прикупил как раз после злодея».— говаривал он, и всем было ясно, что речь идет о Пугачевском бунте. «Дом-от когда поставлен? Л как с офицериком этим дерзновенным порешили. так и строиться начали».— И любопытствующий понимал, что дом выстроен после дела о заговоре Мировича. Кстати сказать, неспроста покупка имений и постройка собственных домов совпадала с окончанием дел о государственных преступниках: за дело Мировича он получил чин надворного советника, после Пугачевского стал статским, а закончив следствие о пасквилях и карикатурах на государыню, удостоился чина действительного статского советника!

Голос у него был тихий да ласковый, держал он себя скромненько, но гордость переполняла его сердце, и наедине с собой он распрямлял свою тщедушную фигурку, вздергивал надменно подбородок: нет. не острым словом, впору сказанным, не зычной глоткой да широкими плечами умом, умом и трудолюбием сделал он свою карьеру! От ничтожного архивариуса до первой в своем роде персоны в государстве пройден путь, и никому, токмо себе самому обязан он высоким положением. Есть, есть чем гордиться! Что, люди вздрагива

ют при его имени? Пусть вздрагивают, значит, совесть нечиста, значит, злоумышляют против государыни, значит, богопротивные дела в голове! Что, «кнутобойцем» вельможи в глаза называют? Называйте, называйте, голубчики, тешьте душеньку! Бывало, что вчера иной гордец бровыо в его, «кну-тобойцы», сторону не поведет, а нынче— глядь и стоит перед «кнутобойцей*, осенним листком дрожит и рад бы господином Шешковским называть, Степаном Ивановичем, да нет, шалишь! «Извольте, сударь, меня по чину-званию именовать!»

Он прошелся по комнате — сухонький, бодрый, в сером застегнутом наглухо сюртучке, остановился у окна.

— Мушник! — позвал он солдата.

'Гот вошел. Это был доверенный служака, опытный, свой, не раз присутствовавший при допросах сам Степан Иванович брезговал притрагиваться к арестантам, да и не по чину было.

Слушай, Мушник,— сказал Степан Иванович,— слушай, голубчик, там, я чаю, народ вызванный дожидается, так зови их, голубчик, сюда, по одному зови.

Мушник вышел, Степан Иванович погладил себя по впалым щекам, побарабанил пальцами по стеклу сыграл зорю.

— Так-то, судари мои,— сказал он негромко.-Степан Иванович Шешковский зовут меня, запомнить советую.