Пионер 1989-11, страница 54
«Уходи! Уходи!» Плача, Таня выбежала на улицу... Эти дни она все думала, как поступить с книжкой, с этими «Душами», может, просто сказать Вадиму: «Я все знаю!» Но теперь решила совсем другое— раз не стать ей обычной, то пусть будет так! Она остановилась посреди улицы, про неесейчас легко могли бы подумать, что она самая нормальная плачущая второклассница, и принялись бы жалеть. Но от перекрестка до перекрестка Таня Зайцева стояла абсолютно одна, и некому было ее утешить. Ладно! Всхлипнув последний раз, она стала слушать, в какой стороне раздается невнятный говор героев, спрятавшихся под обложкой украденной книги. ...Услышала. И пошла в ту сторону. Вдруг она подумала: может, я колдунья?.. Но не верилось ей, что колдунья — хотя бы и семи лет от роду — может не знать, где живет ее октяб-рятский вожатый. Понимаете, есть на свете вещи, про которые, даже особенно не задумываясь, обязательно скажешь: так не бывает. И эта была одной из них! Наконец Таня вошла во двор, где звук голосов из книжки раздавался особенно ясно. Пожалуй, двор этот был Тане знаком. Она заглядывала сюда, когда ходила с ребятами за макулатурой... Подняла голову — шестой этаж. И форточка приоткрыта. Теперь она поняла, что легко может взлететь гуда. Раньше ей казалось, что обязательно нужна метелица, но теперь она поняла, что может это в любую погоду. И сказала себе: «Ну, лети!» Однако не полетела, как уже не летала много раз... Неужели я опять забоялась?.. Нет, не в том дело. Таня чувствовала: что-то мешает ей. Оглянулась вокруг внимательно, медленно. Вроде все свои: деревья, снег, дома... И не раздумывая больше, решив, что она просто трусиха. Таня взлетела... Казалось, она это делала всю жизнь... Главное — правильно подпрыгнуть! Она летела, а может, лучше сказать — плыла. Так ныряльщики плывут со дна к поверхности моря. И вдруг Таня услышала крик — он догнал ее снизу. И не оборачиваясь, Таня знала, что это кричал, что это с огромным удивлением смотрел ей вслед Гришка. Но уже некогда было пугаться. Таня подлетела к самой форточке, на мгновение изогнулась и вытянулась, словно сигаретное облако дыма перед вентилятором. Потом- опять стала собой и тихо опустилась в той самой комнате, перед тем самым столом и перед той самой книгрй, которую она уже видела однажды — когда строгая учительница прикрикнула на нее: «Зайцева, дальше!..» Лежавшая на дивание Пеструха подняла голову. Хотела зевнуть, но не зевнула, решив остаться строгой. С другой стороны, она же видела, что перед ней Таня. — Ты чего сюда?— спросила собака.— Мне охранять не надо? У Тани было такое непонятное какое-то чувство: ведь она одновременно и обманывала и не обманывала... Взяла книгу: — На, понюхай. Это не его. — И не твоя! — Ля отнесу, куда надо... Что ж ты мне не веришь? Тут они услышали шум внизу... Таня, пока она объяснялась с Пеструхой, забыла про Гришку, про двор, про то, как ей отсюда выходить. Но сейчас, и очень быстро, она все вспомнила. Со страхом глянула в окно, чуть тронув головой занавеску. Двое мальчишек дрались, а еще трое смотрели, как это обычно бывает. Один был высокий, уверенный, и дрался он несерьезно. А другой был так себе, что называется, шплинт, и он старался, как на первенстве мира по боксу. Это дрались Гришка и Вадим. Гришка дрался и кричал: «Уходи! Уходи!» А Вадим, конечно, не понимал его. Он отмахивался, чуть не смеясь: «Да сам ты уходи, дубина!* Но пока Вадим это говорил, Гришка изловчился, стукнул его по глазу. Таня, хотя и не дралась никогда, сразу почувствовала, как больно сейчас Вадиму. С этой секунды он тоже стал драться по-настоящему — чтобы избить. Раз, два, три! И Гришке уже ничего не остается только закрыть лицо скрещенными руками. Лишь иногда он опускал руки, чтобы крикнуть: *Ухсу;и!» А Вадим ловил момент и успевал стукнуть его то в нос, то по скуле. Господи, что же я молчу, догадалась наконец Таня. И крикнула: — Я ушла! Гришка сразу упал на истоптанный снег. Вадим замахнулся ударить его ногой, но не ударил, плюнул презрительно прямо на одетую в пальто Гришкину спину и пошел к своему подъезду. Тотчас Таня бросилась к выходу... Во второй комнате на стуле небрежно висела знакомая ей красная куртка. Когда-то, в начале первого класса, они ходили на экскурсию в лес, и Вадим был с ними... в этой куртке... Он так интересно рассказывал про птиц и про деревья — кто из них кого любит, а кого недолюбливает. У куртки неловко завернулись рукава, и было ясно, что ей больно. Какое-то время Таня помогала ей. Потом еще сколько-то провозилась у входной двери. Наконец открыла собачку снизу уже подползал лифт. И тогда она бросилась по лестнице. Притаилась на следующей площадке и, стараясь не дышать, слушала, как громко и сердито дышит Вадим... Только вышла из парадного: — Эй! Она стояла совсем беззащитная, прижимая книжку к груди. — Да не буду я отнимать.— Гришка попробовал усмехнуться. Но когда губы разбиты, это получается довольно-таки плохо.— Бери ее себе. . От волнения и страха Таня ничего не могла ответить. Только сумела помотать головой. — Кончай... Знаешь, сколько она стоит?! Таня опять ничего ему не сказала. Прошла мимо, уже не опасаясь, что он вырвет книгу. ОКОНЧАНИЕ В СЛЕДУЮЩЕМ НОМЕРЕ. НОЯБРЬ пн 6 13 20 27 вт 7 14 2128 ср 1 ? 15 22 29 чт 2 916 23 30 пт 31017 24 ев 41118 25 |
