Пионер 1989-11, страница 55

Тут конек пред ним ложится, На конька Иван садится,—

а конек-то этот необыкновенный:

В Тобольске, столице Западной Сибири, городе по большей части в ту пору деревянном, где возле заборов осенью в непросыхающих лужах нежились свиньи, поздним вечером сидел за своим столом учитель местной гимназии. Был он уже тяжеловат, волосы, когда-то густые, сильно поредели и пожухли. За тонкой стеной хлопотала по хозяйству жена, за другой слышалась ребячья возня — шестеро учеников столовались и жили в доме, иначе на скудный педагогический оклад концы с концами не свести.

В обязанности хозяев входили «присмотр, стол, чай и очищение белья» пансионеров.

В этот поздний час с делами было покончено. Надев очки и придвинув свечу, учитель читал книгу. Читал и то улыбался, то задумывался. Иногда улыбался и задумывался, даже в нее не глядя. Еще бы — он знал ее прекрасно. Он сам ее написап. Называпась книга «Конек-горбунок». Самого тобопь-ского учитепя звапи Петр Павлович Ершов. Ему не было еще и сорока лет. Книгу свою издан он двадцатью годами раньше. Было о чем вспомнить.

Не на небе - на земле

Жил старик а одном селе.

У старинушки три сына...

В сепе — не в сепе, а в деревне Безруково спучи-лось это, неподалеку от Ишима. где лютые зимой дуют ветры и пожатся снега. И старик— не старик, но и не молод уже бып мелкий чиновник в чине частного комиссара Павеп Алексеевич Ершов, когда родипся у него в 1815 году сын Петр. И не третьим он был сыном, да только умирали в этой семье дети один за другим, едва явившись на свет. Только двое и выжили — старший, Николай, и Петр. Но слаб бып Петя, чуть-чуть кричап жалким голосом, а уж откуда в гпухой сибирской деревне врачи! Местные крестьяне посоветовали отчаявшимся родителям исполнить древний обряд: «продать» больного ребенка бродяге за медный грош. Вместе с ребенком купит бродяжка и все его болезни. А ребеночек-то бродяжке зачем? Ребенка отдаст!

Так и сделали. Накормили бродягу от души, ушел он довольный. И, видно, сбылось поверье— стал жить на земле Петр Ершов. До больших чинов не дослужипся. достатка не нажил, невиданного счастья не обрел. А ведь как мечталось! Вот и можно теперь, осев навсегда уже в Тобопьске, перелистывать свои мечты...

На спине с двумя горбами, Да с аршинными ушами...

Ну. с аршинными — не аршинными, а уши быпи. Да не в них депо. Сказочный конь, не бывает таких!

Впервые похожего увидел Петя Ершов в Петропавловске, куда отец перевез семью из деревни. Тут кипепа жизнь— и чиновничья, и торговая. Каждую неделю собирался большой базар. Приезжали торговцы из Сибири, из Средней Азии, из Китая, кто на маленьких пошадках, кто на огромных битюгах, кто на осликах. А однажды встал в торговых рядах целый караван невиданных животных — навьючены тюками, высокие, мохнатые, каждый с двумя горбами, нижняя губа презритепьно оттопырена, будто спрашивают: «А ты тут что мельтешишь?» Подошел к одному такому хозяин — видно, что оседлать хочет. А народ кругом смеется:

— Куда ему, тут без пестницы не обойтись!

— Видать, сейчас разбегаться станет да своему на спину прыгать!

А хозяин поцокап. поцокап. скакун пред ним встал на колени, подняп седока и пошеп — да так ппавно, да гак быстро, сповно по воздуху петит, не касаясь земли.

— Смотри, Петя,— отец сказал,— это верблюд! Запомни!

Запомнип. Да и как такое забудешь!

Вскоре перевели Ершова-отца по службе в городок Березов. Захудапый городок, никудышный, ехали допго, вот бы им того чудо-коня! Но ничего, что далеко,— везде есть интересные люди, всюду найдется что посмотреть, что узнать!

Выезжают на поляну Прямо к морю-окияну: Поперек его лежит Чудо-юдо рыба-кит.

А ведь был кит. в самом депе бып! Приходил в гости к Ершовым в Березове местный купец Нижегородцев. рассказывал, как, странствуя, набрел на взморье (по сибирским понятиям — неподапеку от Березова) на скелет огромного кита.

— Размеров непомерных, кости — с меня толщиной. Лежит на берегу, напоповину уже в землю врос.

S3