Пионер 1990-01, страница 54
Клякса,Точка, Запятая... Вы пробовали когда-нибудь нарисовать свой сон? Самый радостный и самый страшный? Шестиклассники из московской школы № 794 попробовали. И сказали, что даже самые привязчивые страшные сны, когда их нарисуешь, перестают сниться! Но не это, конечно, главное. Мир во сне. как бы он иногда ни был похож на настоящий, чем-то от него отличается — вот это-то и надо передать! Как это сделать? Возьмем чистый лист бумаги, согнем пополам, капнем внутрь, на сгиб, тушь... «Разгоняем» пятна, развертываем листы, и — ух, какие фантастические кляксы ждут теперь, чтобы вы увидели в них что-то интересное и сделали это интересное частью своего рисунка! Передать на бумаге красками и линиями свои чувства и мысли можно множеством способов. Если не знать об этом многообразии, не пытаться в нем разобраться — никогда не оценишь таких замечательных художников XX века, как Малевич. Кандинский, Филонов (их выставки прошли в Москве недавно) и многих других— «непонятных», «сложных». Этих мастеров знает весь мир, а мы только-только начинаем открывать их для себя, хотя это наши, российские художники! Так уж вышло, и это очень грустно. Вот композиции Малевича. На первый взгляд невероятное скопище линий, геометрических фигур... А если попробовать самим создать композиции, которые Малевич называл «супрематическими»? Например, такую: в нижней части листа проведем синюю наклонную линию, а в верхней— оранжевый кружок. И всмотримся. Почему приятно глядеть на рисунок, и даже дышится как-то весело, легко? Может, потому, что синяя линия напоминает нам горизонт, а оранжевый кружок — высоко поднявшееся яркое солнце? Вот как зависит наше восприятие от цвета, формы, расположения на листе всех частей рисунка. Попробуйте, ребята, угадать названия рисунков. Где нарисованы «Радость», «Одиночество», «Победа», «Страх»? Как ни удивительно, больше всего скучных «прямых ходов» было в решении темы «Страх». Многие нарисовали просто компанию чудищ, привидений... Но один а «раоотают» ли эти же законы в таком натюрморте: ветка с сухим кленовым листком, стоящая в банке, около нее ягоды смородины? Посмотрим! Если изображен крупный лист мрачноватых оттенков, с острыми, как когти, зазубринами по краям, мы невольно увидим в нем что-то недоброе, хищно нависшее над маленькими ягодками. Такой натюрморт чувства спокойствия, без мятежности не вызовет, правда? Значит, и в предметной живописи можно не заметить многого, если мы оцениваем лишь сюжет, а ритма, противоборства цветовых масс и их единства не замечаем. И картина подействует на нас в гораздо меньшей степени... Щ'.Щ5щ£y;ys\ ■" '*' гай sp 52 |
