Пионер 1990-07, страница 7

Алексей ГЛЕБОВ

ДРУЖОК

Рисунок В. КУЗНЕЦОВА.

Учился я тогда в пятом классе. Мать работала вахтером на каком-то складе. Отец уже после войны в госпитале умер, но не об этом сейчас речь...

Принес я однажды домой небольшую приблудную собачонку. Продержал неделю и стал просить мать оставить ее насовсем. Мать ни в какую:

— Уноси, уноси ее. Куда хочешь девай, не нужна она нам. Скоро а пионерлагерь поедешь, путевку обещали. А мне с ней недосуг заниматься. Я в две смены работаю.

А я уже стал привыкать к Дружку (так я назвал собаку), и уносить его не хотелось.

— Ну сам посуди,— убеждала мать — С кем он тут будет, если ты в пионерлагерь уедешь. Я тоже в отпуск в деревню собираюсь, твою бабушку проведать, хворает она. С кем твой Дружок тут останется? Кто его кормить будет?

Долго я упрашивал мать, чтобы оставить собаку, но она не сдавалась.

— Уноси, уноси ее, пока не привыкли, привыкнем, жальче будет...

Ничего не поделаешь: пришлось мне везти Дружка на Птичий рынок, может, кто возьмет, хороший человек.

Посадил я собаку в свой школьный портфель и поехал на рынок.

Я и раньше туда ездил. Нравилось мне кроликов, собак, кошек разглядывать. Любил в рыбном ряду потолкаться. Голубей тоже интересно поглядеть. Да мало ли чего диковинного увидишь на Птичьем рынке. Шум, гам, толкотня; голоса поющих щеглов и канареек, лай собак, кукареканье петухов — все это сливается в один веселый оркестр.

Протиснулся я туда, где продавали собак, и встал рядом с дядечкой, был он, помню, в вытертой кожаной куртке.

У его ног сидела огненно-рыжая собака, удивившая

меня своей маленькой головкой и обвислыми, чуть не до земли, ушами.

— Гончая? — спросил я хозяина.

— Может, и гончая,— нехотя ответил тот.— Что, иль купить надумал?

— Не...— ответил я.— Сам принес.— И кивнул на Дружка, который высунул мордочку из портфеля.

Увидев рядом собаку, Дружок залаял, но не зло. Тявкнул несколько раз, для порядка.

Рыжая собака не обратила на этот лай никакого внимания, она невозмутимо сидела у ног хозяина.

Постоял я, постоял рядом с этим дядечкой и пошел дальше, в глубь рынка... И вот тут встретился мне пожилой мужчина, в руках у него была большая сумка.

— Продаешь живность? — весело спросил он.

Я ответил, что не продаю, могу так отдать.

— Мать, видно, не разрешает держать собаку,— угадал он.

— Берите, если ухаживать за ней будете,— сказал я.

— Какой разговор,— ответил мужчина.— Все будет в ажуре. Порядок полный.

И я отдал ему собаку. Помню, напоследок Дружок лизнул мою руку.

И тут произошло самое страшное. Подходит ко мне щуплый такой старичок, на поводке у него щенок немецкой овчарки и шепчет:

— Зачем отдал? Это Карлуша, его тут многие знают. Он собак убивает, а из шкур шапки шьет, на продажу.

Ноги у меня подкосились... А когда опомнился, бросился догонять. Да где там! Не нашел я этого Карлушу на рынке.

Домой приехал в слезах весь. До утра не спал.

На следующий день с ребятами на Птичий рынок поехали, чтобы поймать живодера, но так и не встретили...

Столько лет прошло, а вспоминать об этом больно.