Техника - молодёжи 1933-02-03, страница 26

^ESTj jnnosaoir псргггас F. U tUBbffi lj)U -

хота «гриззли». Весь коллектив день и ночь не выходил из цеха, где температура была много ниже нуля и даже масло замерзало в подшипниках.

Штурмовали первую «пушку» Брозиу-са. Комсомольские посты сквозного контроля, превратившиеся в толкачей, метались по всем цехам, отыскивая дефицитные детали и нарушая тем самым весь стройный процесс производства.

Штурмовали, готовясь к пуску завода, когда на первую лебедку Оттиса и аппарат Макки пришлось ставить заведомо бракованные детали для того, чтобы собрать их к пуску хотя бы опытным порядком.

К чему все это сводилось?

Люди теряли силы, нервничали. Наконец попросту снижалась их работоспособность. Беготня и суматоха не могли заменить собой того, что могла дать планомерная организация труда. Достаточно сказать, что в феврале например по подсчетам выездной редакции «Комсомольской правды», которая тогда работала на заводе, механический цех № 1 имел шесть с половиной тысяч станко-часов простоя.

Если учесть число работающих станков, то окажется, что в общей сложности весь цех простоял пять полных рабочих дней. А ведь в этом месяце, как и в предыдущем и последующем, на заводе не было ни одного выходного дня! Спрашивается, к чему же было злоупотреблять героизмом и отменять все выходные дни? Гораздо проще и спокойнее, дешевле наконец было бы организовать работу планово, чтобы не пришлось ни платить за простой, ни лишать себя выходных дней!

И вот в цехах завода обыденным явлением стали многочисленные поломки оборудования. Люди, которые штурмуют изо Дня в день, физически не успевают учиться. Наконец из-за штурмов на заводе вот уже полгода не могут наладить техническую учебу.

Непременным спутником штурмовщины всегда являлось командование, администрирование, попытки подменить воспитательную работу только методом приказа, только мерами принуждения.

Зимой в механическом цехе № 1 началась целая серия показательных процессов. Токаря Верхлина, у которого супорт станка из-за конструктивных недостатков смазки задрал станину, присудили на показательном процессе к 4 годам тюремного заключения. Мастера револьверного отдела Устинова, по вине которого пошло в брак 20 тракторных шестеренок, обвинили во вредительстве и приговорили к 10 годам лишения свободы. Токаря Антонову, девушку 18 лет, осудили на 3 года лишения свободы за то, что у нее лопнул патрон.

С легкой руки цеховой организации борьба за овладение техникой была истолкована как политика массовых административных репрессий.

Техник-комсомолец Муравский в п6;>-рядке штурма был мобилизован на работу у револьверного станка, с которым он раньше не был знаком. Работая у станка, Муравский произвел незначительную поломку — отломал кронштейн, причем эта поломка была исправлена в течение 4 час. Однако над Муравским немедленно был устроен показательный суд, который постановил «за политическую близорукость, выразившуюся в поломке станка, Муравского с работы снять, из комсомола исключить, отобрать продовольственные карточки и выселить из квартиры». Но и этим дело еще не кончилось. Партийная ячейка предложила председателю цехового бюро ИТС Тарасову исключить Муравского из ИТС «как вредителя». Когда же бюро ИТС встало на защиту молодого специалиста, меры административных репрессий были распространены и на самую секцию: председателя бюро ИТС по обвинению в Троцкизме (?!) исключили из партии.

Легко себе представить, как отозвалась на борьбу за промфинплан эта политика администрирования, командования, переходящая в прямую травлю специалистов и квалифицированных рабочих за малейший проступок, за малейшую поломку. А ведь эти поломки часто происходят не по вине рабочего или специалиста, а от незнания ими сложнейшего оборудования, овладеть которым они не смогли опять-таки лишь потому, что в цехе господствовала оголтелая штурмовщина.

24