Техника - молодёжи 1934-01, страница 51

цаемым для воды, им покрывали также пироги, лодки и готовили из «его бутылки, постепенно получавшие распространение по всей стране. Для этого бралась глиняная болванка, которую покрывали слоем этого древесного молока; подогреваемое на огне, оно быстро застывало и твердело. Глину, заключенную внутри, размачивали водой и выбрасывали сквозь горлышко наружу, и получалась отличная, очень прочная и удобная фляжка. В провинции Эс-меральдо Кондамину показали даже людей, носивших нечто вроде гамаш из этого загадочного вещества. Это были главным образом щеголи, франты и повесы, желавшие поражать мир эксцентричностью и быть законодателями мод. Они густо обмазывали молоком деревьев • ноги и затем сушили их, обжигаясь и мучаясь над кострами; получались своеобразные непромокаемые эластичные чулки, отчаянное неудобство которых состояло однако в том, что, однажды одев, их приходилось носить уже, не снимая до тех шор, пока они истреплются сами, или отдирать, в случае надобности, вместе с кожей.

... Странная смола, как назвал сок Кондамин, заинтересовала его. Он даже покрыл ее слоем чехлы с различными тонкими приборами и инструментами, чтобы предохранить их от сырости и действия проливных тропических ливней, и лично убедился в отличных свойствах и большой практической ценности этого вещества. Он собрал большую коллекцию сгустков и, вернувшись :в Париж, представил их в академию, подробно списав дерево, которое дает эту смолу и заросли которого раскинуты повсюду вдоль берегов Амазонки. Туземцы называли смолу «као-чу», что значит «слезы дерева»; этого названия держался в своем докладе и Кондамин, и отсюда и возник интернациональный термин «каучук», принятый вскоре во всем мире.

Сообщая в академии о замечательной смоле, Кондамин отозвался о ней восторженно.

«Вглядитесь, господа достопочтенные члены академии!— говорил он взволнованно и с увлечением, поднимая высоко кверху серый, невзрачный комочек своей смолы.—Вглядитесь! Этот маленький шарик чудесен более, нежели взятые вместе камни всех алхимиков мира! Он способен принимать тысячи видов, он может являться в тысячах различных форм, он откроет новую эру жизни для вселенной. Кто ана-

Апшеронская опытная станция в Азербайджане. Установка вегетационных сосудов с каучуконосным растением гвайюлой.

ет, может быть эти слезы дерева призваны даже осушить слезы людей, неся с собой подлинное счастье для человечества!».

Конечно он увлекался. Он не видел или не хотел видеть среди этой тысячи форм и видов, которые предсказывал маленькому шарику, ни будущих воздушных кораблей с каучуковыми оболочками, ни будущих каучуковых про1ивогазных масок, «и будущих каучуковых баллонов с ипритом, едва ли способных осушить слезы человечества. Но Кондамин не думал об этом. Ему рисовались воздушные каучуковые шары, пересекающие материки, водолазы в каучуковых костюмах, исследующие недоступные глубины морей, человечество, одетое в каучуковую обувь и плащи и обратившее волшебную смолу в могучее орудие завоевания пространств и богатств природы, — и маленький шарик, который он держал в руках, олицетворял в его воображении необъятные возможности всеобщего благополучия и радостей.

Он говорил страстно, возбужденно, почти вдохновенно. Чопорные академики были возмущены его экзальтированностью. Новая идея, как всегда, возбуждает окептицизм. Вдобавок он сам должен был оговориться, что смола, вытекая из дерева, довольно быстро густеет на воздухе, теряя в таком вАде все свои специфические полезные свойства и следовательно попытки транспортировать ее в Европу заранее обречены на неудачу. Производство изделий оказывалось возможным вследствие этого только на месте, на диких берегах Амазонки. Но по условиям тех мест это казалось абсурдным. Конечно можно было бы попытаться вновь размягчать отвердевшее молоко, возвращая ему первоначальный вид; однако оно заметно и резко отличалось от всех известных тогда смол: оно не растворялось ни в воде, ни в винном спирте, свойства его оставались загадочны, и такой путь также оказался закрыт. В этих условиях сообщение Кондамина признано было не имеющим практического значения; академия равнодушно приняла его к сведению, деликатно отметив, что комментарии достопочетного докладчика лишены стройных научных контуров. Кондамин сочтен был фантазером. ^

Это был второй дебют каучука в Европе, и вновь он был освистан, не получив признания. Время его еще не настало.