Техника - молодёжи 1934-01, страница 52

Однако о таинственном веществе продолжали уже говорить. Вокоре бразильский городок Пара, тот самый, до которого добрался в свое время, путешествуя по Амазонке Кондамин и который принадлежал тогда Португалии, прислал в подарок португальскому королю одежду, покрытую слоем «као-чу». Одежда была не слишком удобна, правда, че-резчур груба и топорщилась, но абсолютно не пропускала влагу; в присутствии всего двора шталмейстеры в течение двух часов поливали короля водой из бочек, и однако он вышел из этой операции совершенно сухим, сохранив, как отметил придворный летописец, «вполне приличествующий коронованной особе вид». Король нашел это забавным и снарядил специальную экспедицию на Амазонку, которая повезла туда, чтобы также покрыть их слоем замечательной смолы, три пары его сапог. Глава экспедиции обратно не вернулся. Шталмейстер, дабы практически проверить свойства и действия загадочного вещества, прибыв с делегацией на Амазонку, велел подать себе полный кувшин этого древесного молока, единым духом осушил его до дна и через несколько часов скончался со склеенными внутренностями. "Но сапоги были все же пропитаны- смолой и благополучно доставлены обратно; они, оказавшись также совершенно непроницаемыми для воды, вызвали восхищение при дворе. История эта наделала много шума и породила много толков, значительно поднявших интерес к таинственному молоку из плачущих деревьев.

Вдобавок некто Томас Уэльс привез вскоре вслед за этим в Лондон несколько пар калош, сделанных туземцами на Амазонке с помощью таких же глиняных болванок, какие употреблялись для изготовления бутылок.

Первые калоши были продемонстрированы в Европе, а вскоре они попали и в Нью-Йорк; все это порождало любопытство и вызывало много разговоров, превращая каучук в постоянную злобу дня.

Пользуясь этим, торговцы широко пустили в дело индейские бутылки, продолжавшие проникать в Европу; они резали их на кольца, делали из них пластинки, безделушки, которые довольно охотно и по высокой цене покупались на рынке, хотя практического назначения не имели никакого; это были просто экспонаты и образцы неразгаданного и возбуждавшего поэтому интерес вещества.

Один из таких кусочков попал к знаменитому английскому химику Пристлею, который открыл так называемый «дефлогнетировайный воздух», впоследствии названный кислородом. Как это ни странно, но каучук не возбудил особого интереса в Прист-лее; знаменитый химик установил лишь, что это вещество способно стирать карандашные линии на бумаге и публично рекомендовал его вниманию лиц, занимающихся рисованием. Это было первое деловое применение какое получили «слёзы дерева» в Европе; магазины художественных принадлежностей тотчас пустили каучуковые пластинки в ход, назвав их «рэббер» — стиралка. Вероятно это были самые дорогие резинки, какие когда-либо знал мир; пластинка, которая стоит теперь две копейки, продавалась тогда за три рубля.

Калоши, регулярную доставку которых наладил Томас Уэльс, снабдив индейцев модными европейскими колодками, день ото дня получали все больший и больший спрос. Становилось очевидным, что если бы удалось сколько-нибудь широко и удачно поставить производство всех этих вещей на месте, в Европе, это гарантировало бы огромный успех и барыш. Однако никто не видел и не знал возможностей и' способов, с помощью которых можнр бы было доставлять сюда каучуковое молоко, избегая его порчи в дороге. Путь длился тогда слишком долго, и все такие попытки кончались неудачей; молоко быстро густело, сворачивалось и превращалось в темные и липкие куски, терявшие почти всякую ценность и совершенно бесполезные, потому что, как возвращать амелу, растворяя сгустки, в прежнее ее жидкое состояние, никто не знал, а в

Испытание сеялки каучуконосов в совхозе .Каучук"(Узбекистан)