Техника - молодёжи 1934-03, страница 17

ров, служащие для проверки всех находящихся в обращении измерителей. Здесь есть делительные машины, армии больших « малых весов, лаборатория .времени, часы которой соединены прямым проводом f центральной радиолабораторией, с военно-морским ведомством, с аркой Красной армии.

Часы-эталон спрятаны в подвале, они ца-ходятся на крепком каменном устрое, бережливо покрыты стеклянным колпаком, заводит их электроток. Масса предосторожностей, забот и инструкций стережет их от всяких потрясений. Все это для того, чтобы там, наверху, в бурном жизненном водовороте, были самыми точными, верными секундомеры, тахометры, хронометры, хроноскопы и т. д.

Здесь в ВИМС есть еще термометры. Их множество, от больших, как водосточные трубы, до мельчайших, величиной с сустав.

26 лабораторий, как преданные часовые на страже времени веса, длины, температуры, доброкачественности продукции в нашем машиностроении, электротехнике, химии и т. д. ' /

М недаром создатель палаты мер и весов, /Дмитрий Иванович Менделеев, нередко повторяй «Мера и вес — суть орудие человеческого познания», ибо почти всегда измерить— значит изучить и понять многое.

Что обещает эта наука

Мы сегодня скажем подробно об одном ^зГюрыве у ВИМС. Тут есть все и нет цвето-ййх эталонов, стандартов цвета, его, если так можно выразиться, «точных калибров». Нет и приборов, контролирующих цветовое постоянство и отклонения от него.

Если вас, читатель, удивит необходимость этих вещей, стоит познакомиться с Лидией Ивановной Демкиной — заведующей лабораторией цветоведения (или как она называется еще в физике — колориметрия) в Государственном оптическом институте. Она — смелый пионер в этой области и энтузиастка того, чтобы и в отрасли цвета был написан тот же великий и яркий девиз — «На все времена, для всех народов!»

«Цветовики» (так они называют 'себя) — профессия новая ц юная. Собственно вся наука о цветоведении возникла на Западе примерно 20⁴лет назад. У нас же в Союзе цветовиков крайне мало, можно их по пальцам счесть — три работника в Москве и и еще описываемая нами лаборатория Лидии Ивановны Демкиной.

Что же обещает нам наука о цвете?

Несколько десятков тысяч цветов в состоянии различать человеческий глаз. * Но как мало у нас слов, чтобы обозначить их точно, хотя бы в размере двух-трех десятков! Точное словесное описание цвета поч-

а ' : л

Советский аномалоскоп для испытания цветного восприятия у машинистов и летчиков. Сконструирован Л. И. Демкиной

ти невозможно. Это получается вроде «голубовато-зеленого с розовым отливом» или пресловутого «серо-буро-малинового». Для цвета нужны «ноты» так же, как и для музыканта.

Приходилось ли вам думать о том, что композитор имеет полную возможность записать свое творчество и оставить его звучащим в столетиях.

Художник этого лишен. Он неповторим и расходится лишь в примерных репродукциях. Он не имеет под рукой знаков для точной записи отдельных цветов, он не знает цветовой математики, чтобы оставить ' свои формулы.

Между тем цвет должен быть именно величиной, имеющей свои числа, свои стандартные и постоянные измерения. Как много красивого и полезного могли бы мы тогда воспроизвести!

. Издавна существуют эмпирические школы цветов: Риджваля, Оствальда. Все они очень отличаются друг от друга и имеют те же печальные свойства, что и локоть короля Генриха первого. Время от времени жухнут в атласах эти краски, бледнеют, выцветают, стареют, гибнет и искажается их первоначальный облик. Все это конечно лишь первое и самое примитивное приближение к точности. Физики с негодованием называют подобные принципы «малярными».

Первые заказчики, цветовой науки, естественно, лакокрасочцики, текстильщики, полиграфисты. Они и ввели эти шкалы. Именно здесь в первую очередь требовался и остро нужен сейчас точный стандарт цвета в красителях, его удобная запись, нотация. Изучение условий красочной обработки на бумагу, на лак и на политуру, влияние вспомогательных веществ при крашении, точная