Техника - молодёжи 1934-11, страница 7

/

Георгий Герасимов

ТАТЬЯНА ТЭСС

Люди Октября и комсомола

У магнитогорского дыма три цвета.

Есть бедый дым, который стоит над трубами, как высокие белые перья.

Есть черный, медленный, отяжеленный копотью.

И есть красный дым, почти рыжий от огня, свирепый, полный пляшущих искр, — стремительный дым, охватывающий сразу полнеба.

Нужно уметь читать это повествование дыма. В разных концах Магнитогорска можно увидеть людей, которые 'вдруг останавливаются и, задрав головы, глядят вверх. По этой летучей небесной сигнализации они узнают, что сейчас делается на заводе.

На заседании начальник доменного цеха садится так, чтобы в окошко ему был виден кусок неба. Через его плечо норовит поглядеть начальник мартена. Краем глаза они ловят багровое облако, пылающее над заводом, или огромный клубок копоти, вдруг выкатывающийся из трубы. Они читают небо, как световую газету. «На третьей печи пуск начался ...»— говорит начальник доменного цеха, ни к кому, собственно, не обращаясь.

По асфальту шоссе идет машина. Шоссе безупречно выутюжено, его повороты округлы, оно шумно и оживленно, как улица большого города. Рев гудков, шелест шин заполняют его.

Машина идет быстро. За рулем сидит парень в синей куртке. Вдруг полосатый семафор закрывает машине путь. Машина стоит, дрожа и пофыркивая. Парень высовывает голову из машины и глядит на небо. Небо полно пылающего оживления, огненный дым подымается с горизонта, над заводом качается огромное розовое облако. «На третьей печи пуск начался ...» — говорит парень, ни к кому, собственно, не обращаясь.

Слово «Магнитострой» у нас стало нарицательным, его произносят во всех случаях,

когда надо определить грандиозность события. Мы слыхали его даже с трибуны Съезда писателей, и «Магнитострой литературы» обозначал то огромное, то труднейшее строительство, с которым должны справиться инженеры человеческих душ. И все же ничто, никакие сравнения, никакая установка на грандиозность не могут подготовить к тому дню, когда глазам впервые открывается Магнитогорский металлургический комбинат.

В подарок пятилетке у реки Урал была приготовлена природой гора, состоящая из миллионов тонн железной руды. В 1931 году на горе начал работать первый рудник. В 1932 году была задута первая домна. В 1933 году хлынула в ковш первая магнитогорская сталь. И в 1934 году был введен в эксплуатацию прокатный стан «500».

Когда стан «500» был пущен и первая заготовка была- вытолкнута из нагревательной печи на рольганг и начала свой путь, следом за ней побежали все рабочие. Они бежали вдоль стана по огромному светящемуся зданию, и впереди них, утончаясь и удлиняясь, проворно ползла сверкающая раскаленная полоса. Перед каждой клетью она чуть задерживалась, на секунду подавалась назад,— и вдруг сразу бросалась вперед, шипя, брызгая искрами, расточая ослепительный зной. Она утончалась — уже не полоса,—.змея; багровая, узенькая змея суетясь проползла между валками, пилы хватали ее на ходу, взвигнув она¹ распадалась на несколько частей, и раскаленные проворные хвосты ползли вслед за нею, к холодильникам, к ножницам, пока не кончали свой путь.

Запыхавшись, рабочие вернулись обратно. Путь, который прошла полоса, равнялся полутора километрам. Вторая полоса побежала одна. Ее уже никто не провожал.

Пуск стана «500» был серьезным этапом в жизни завода. Производственный цикл был завершон. Магнитогорский завод сейчас дает