Техника - молодёжи 1935-01, страница 11

врача по ушным болезням, где к изумлению будущего пилота он узнал, что у него не в порядке правое ухо.

Шемякин уверял врача, что он слышит прекрасно, и клялся, что ни одна болезнь ' к нему никогда не приставала. Тем не менее У * Шемякина забраковали.

Грустил он недолго.

— Рано или поздно, а летчиком я буду, — говорил он.

Шемякин всегда был непоколебим в своих мыслях, действиях, решениях., Все, что он делал, казалось ему самым правильным и разумным. Ухарь-парень, самоуверенный донельзя, Толя Шемякин, даже став руково-^дителем комсомольской организации на селе, нередко сбивался на путь «ура-атак», так знакомых ему по деревенским улицам, где он провел свое сумбурное, драчливое детство. Раз комсомольцы готовили антирелигиозный спектакль. Не было рясы, а без нее как попа играть? Это вопрос «серьезный». Шемякин поставил его на обсуждение комсомольского собрания. «Раздеть живого попа, снять с него рясу и немедленно, сегодня же» — безапеляционно предложил Шемякин. Хорошо, что местная парторганизация узнала во-время об этом решении, Шемякина «проработали». Но немало еще прошло времени, пока он до конца понял всю нелепость и вред своей затеи.

Когда вновь объявили прием в летные школы, Шемякин остался верен своему слову и пошел держать испытания. Лечил свое ухо он недолго и поэтому с большой тревогой ждал решения врача. На этот раз все окончилось благополучно. Право стать летчиком было завоевано.

Теоретический курс военнолетного дела Шемякин окончил успешно. Ни на один день его не покидала уверенность в своих силах и способностях. Хотелось скорее добраться до настоящего «живого» самолета, скорее постигнуть, казалось, нехитрую науку летать.

Попав в практическую школу летчиков, он в первый же день, проходя по аэродрому,

увидел много учебных и боевых самолетов. Остановившись около У-1 Шемякин сказал своему товарищу,:

— На этой сейчас бы полетел. Совсем нетрудно вести эту машину.

В этот момент проходил командир звена, который предостерег самоуверенного курсанта от легкомысленного отношения к управлению самолетом. Но Толя стоял на своем. Он был искренно уверен, что вести самолет— дело совсем немудреное.

Первый вывозной полет с инструктором еще больше укрепил эту уверенность, и Шемякин считал дни, когда он станет вполне самостоятельным летчиком. Но дни затянулись., ..

Только после семидесяти полетов с инструктором Шемякин стал более уверенно чувствовать себя в воздухе. Он плавно разворачивал машину, делал точные виражи, планировал и сажал самолет на три точки. Он уже редко ошибался в воздухе и был уверен, что курс учебы кончился, что он — летчик и давно пора пустить его в самостоятельный полет.

Правда, порой Шемякину казалось, что он не совсем осмыслил технику посадки самолета, что не всегда он понимает, почему у него получился хороший разворот, но в таких случаях он старался глубоко не думать. «Хорошо веду самолет, и ладно. Чем • я не летчик? — говорил Шемякин: — и когда же, наконец, инструктор оставит меня в покое. Каждый день одно и то же. Я в самолет— и он туда же».

Но инструктор еще «пригодился». Однажды, когда Шемякин уверенно оторвал самолет и повел его вверх, инструктор вмешался в управление. Он отжал машину и оказал Шемякину, что забирать, высоту надо плавно, а не лезть в небо' торчком. Шемякину стало неприятно., Вот уже сколько-полетов инструктор в своей кабинке сидел спокойно, как пассажир, а сегодня он опять дал понять Шемякину, что тот еще ученик.

Раздражение против инструктора усилилось, когда в момент разворота он снов.а q вмешался в управление. Шемякин дал слиш- У