Техника - молодёжи 1935-08, страница 14

В записной книжке Бортновского было отмечено: «Удачная посадка немедленно используется для поднятия устойчивости экипажа. Обрывками даются указания о мерах борьбы со штормом, за живучесть самолета, за его ■непотопляемость. Сообщение о предполагаемом продолжительном дрейфе экипаж встретил спокойно. Всё разошлись по назначенным местам и немедленно приступили к выполнению обязанностей».

К вечеру шторм усилился. Корпус самолета вибрирует и трещит во всех креплениях. Чудится временами, что лодка самолета с треском и грохотом разваливается на куски.

Бортновский не выпускает из рук штурвала. Сейчас надо управлять самолетом, управлять еще. мудрее и осторожнее, чем в полете. Выпусти из рук штурвал, и самолет перестанет сопротивляться силе стихии; его плоскости — крылья зароются в воду, и гигантские волны ••перевернут машину.

Волны захлестывают кабины. В килевом отделении двое откачивают воду. Пилот Михайлов: несет вахту в моторной гондоле. Симонян^. самый молодой пилот, стонет, крепко вцепившись в борта лодки. Симоняну плохо. Судороги морокой болезни исказили лицо. Острые боли в животе. Соленая вода забирается в рот, уши, глаза ...

Уже :в первые минуты дрейфа Бортновский постиг тактику борьбы со штормом: удары волн принимать носовой частью самолета и по возможности держать машину строго против волн. Это тяжело и утомительно — гигантские волны одна, за одной атакуют самолет, издалека от темной полосы горизонта выстроилась бесконечная очередь больших и малых валов. Нос самолета при спуске с волны иногда уходит от горизонта на 20—25 градусов. Самолет повертывается боком, и волны налетают на машину с фланга. Такое положение для самолета оказывается наиболее угрожающим. 'В один прием море выбрасывает в. кабины 7—8 ведер воды, окатывая с ног до головы и без того окоченевших людей. Лодку швыряет, плоскости глубоко зарываются в воду, и самолет, неведомо как, но все же возвращает равновесие.

<На протяжении двух часов Бортновский научился парировать и фланговые удары. Вот, при спуске с волны, нос самолета ушел на десять градусов влево. Набегающий вал грозит захлестнуть правую плоскость и ворваться в кабину. Бортновский резко дает штурвалом влево. Правый элерон опускается, увеличивая лобовое сопротивление, л разворот самолета заторможен. Крупная волна с силой ударяется об опущенный элерон, стремительно, но плавно поднимая правую плоскость. Левая— столь же быстро опускается вниз. Се-кунда промедления, и левое крыло, увлекая КПП ^{33 с}°б°й самолет, глубоко уйдет в воду. Пре-IUU дупреждая катастрофу, Бартновский молние

носно перекладывает элероны в обратную сторону — скорость погружения замедляется. Волна ушла. Самолет обретает устойчивость.

Так проходит тяжелая ночь. На заре весь экипал< собирается в кабине пилотов. Последним приползает Симонян. Бортновский намерен говорить с людьми и передает штурвал Михайлову. В этот момент внезапно налетевший вал высоко подкинул правую плоскость, залил пилотскую кабину и перебросился по ту сторону борта лодки. Самолет сильно накренился, на секунду застыл, навалившись на левое крыло, и стремглав полетел в водяную яму. Ослепленный штурвальный — пилот Михайлов оставил руль в нейтральном положении. Еще момент, и правая плоскость,' круто падая, перевернет самолет.

И снова угроза гибели миновала. Самолет вынырнул из провала, и опомнившийся Михайлов успел развернуться навстречу новому валу.

На секунду стало тихо ... Люди пришли в себя и, услышав громкие стоны Симоияна, бросились к нему.

В записной книжке Бортновского было отмечено: «Все время экипаж был бодр и уверен в благополучном конце дрейфа, за исключением одного случая паникерства. Стрелок Симонян, молодой летчик, первый раз в жизни попал в шторм, впервые переносил морскую болезнь. Он высказал мнение: «лучше сразу кончить (застрелиться), чем медленно умирать». Штормовая погода, захлестывание кабин, сильная вибрация и скрип лодки показались Симоняну концом.

Немедленно экипаж ставится в известность о настроениях Симоняна. Ему разъясняют вредность таких мыслей, безопасность дрейфа при условии четкого выполнения обязанностей бойцов, их бдительности. Вокруг него создали товарищескую обстановку и в обязательном порядке предложили принимать малыми дозами еду.

Через двое суток Симонян оправился от морской болезни и в дальнейшем проявлял мужество в одинаковой степени со всем эки-палсем».

К утру третьего дня дрейфа шторм прошел. Море еще волновалось, но опасность захлестывания плоскостей уменьшилась. Волны не больше четырех баллов, они разбиваются о борта лодки и слегка забрызгивают кабины. Самолет идет под примитивными парусами из чехлов и брезентов. Лодка плавно покачивается. От легких ударов волн самолет накреняется то в одну, то в другую сторону. Штурвальный Михайлов своевременно выбирает крены.

В кабинах ни одного сухого местечка. И как на зло небо плотно затянуто белой мутью, солнца нет. В лодке не попрыгаешь, и