Техника - молодёжи 1936-02-03, страница 38

Ш f '

I; ^

И сидя в кабинке, оглядывая синюю даль полей, осеннюю легкость домов, прозрачную ясность деревьев и пашен, Слепников рассказал Катюше, что такое карбюратор.

Его выпустили после певца. Башкир вышел па сцену, озаренную лампионами, прислонился к роялю и долго стоял над черным провалом зрительного зала, мерно и грозно дышавшим во тьме.

Волнение, силу которого нельзя передать, охватило Слепникова. Он вдруг забыл стихи полностью, целиком, от строчки до строчки. Не зная, что делать, он оглядывался по сторонам, огромный и неуклюжий.

Зрительный зал терпеливо ждал. Из-за кулис громко подсказывали первые строчки стихов. Но Слепников онемел и оглох. Тогда ему начал подсказывать зрительный зал. Парни и девушки, озабоченные его молчанием, понимая его волнение, которое каждому из них довелось пережить, шептали со всех сторон начальные строфы.

И Слепников, согретый этим всеобщим вниманием, прозрел, наконец, приобрел" вновь слух, голос.

Он откашлялся, подошел к рампе, громко сказал первый стих и закончил свое выступление без запинки.

К этому времени все в шахте и в общежитии уже знали Слепникова. Он играл в волейбольной команде, плясал.и декламировал на вечерах самодеятельности, стал чемпионом шахты в беге 28 на 100, 200 и 400 метров.

Часто по вечерам в общежитии рабочие шахты и Слепников в их числе обсуждали вопрос о том, кем они станут впоследствии. Одни хотели стать инженерами, конструкторами, изобретателями, другие — авиаторами, учеными, актерами. Мечты Слепникова были неопределенные. Сперва он хотел стать пилотом. Однако и труд академика-<мудреца, облаченного в белый халат, прельщал его. Затем ему хотелось стать скрипачом, доктором, капитаном дальнего плавания.

Огромный выбор. Все дороги были открыты для Слепникова. Страна создавала университеты, академии, пароходы и самолеты для Слепникова и его друзей. Страна толкала Слепникова вперед и вперед, каждый день, каждый час, каждую минуту.. Ничто не препятствовало Слепникову-баш-киру, работнику шахтного двора. Страна заботливо устраняла с дороги все, что могло задержать его, заставить его оступиться. Он мог шагать любыми путями. Следовало только работать.

И Слепников работал. Он постиг в совершенстве свое мастерство — мастерство лопаты, совка, метлы. Двор, который он убирал, стал образцовым двором Метростроя. Башкира дважды премировали. Его перевели, наконец, на работу к шахтному стволу. Премировали третий раз.

Утром, развернув метростроевскую газету, Слепников увидал на первой странице свой портрет и прочел лестную статью о себе, призывавшую всех работников шахтных дворов следовать примеру Слепникова.

Безмерная радость охватила башкира. Он решил отпраздновать свою славу. Вечером, закончив работу, он отправился в цирк, в Измаиловский парк культуры и отдыха.

Газету он положил в карман. Он ехал в автобусе, и газета, сложенная вчетверо, аккуратно приглаженная, словно жгла его. То и дело разворачивал он широкий газетный лист, чтобы взглянуть на свое лицо, окруженное колонками букв, пахнущее типографской краской. И снова прятал газету в карман. И вновь разворачивал ее. И снова прятал.

Слава захлестывала его. Ему казалось, что все глядят на Hefo, подталкивая друг друга локтями. В парке он хотел покататься на гигантском колесе, но воздержался, подумал о том, достойно ли это человека заслуженного, прославленного в газете. Все казалось недостойным его: катанье на лодке, комната омеха, тир.

Он ел мороженое, сидя на скамейке подле клетки пантеры, принадлежавшей цирку. Он глотал холодную и сладкую влагу, глядя на огненные движения этой огромной кошки, яростной и полосатой.

Внезапно увидел он девушку на ближайшей скамье. Это была Катенька Поселкова, которую любил он столь долго и столь молчаливо. Катя читала книгу.

Охваченный новым порывом любви, мучимый нежностью, которую нелегко передать, Слепников решил угостить Катюшу мороженым. Оправив пиджак, вынул деньги из кошелька — он .зарабатывал теперь вдоволь — и отправился в будку мороженщика.

Однако сомнения напали на Слепникова по дороге. Он подумал о том, что он уже не мальчик, что не пристало ему, метростроевцу, получившему повышение, отмеченному в газете, угощать ела-