Техника - молодёжи 1936-02-03, страница 39

стямй девушку, которая, казалось, пренебрегает им. Вздыхая, башкир оглянулся. Девушка, краше которой не было на свете, попрежнему читала книгу, сидя на скамье. И положив кошелек в карман, башкир, этот человек, возгордившийся сво-ри жизненными успехами, решительным шагом ■двинулся влево, прочь от Катюши, к клеше бенгальского тигра.

Он шел не оглядываясь, с гордо поднятой головой и со омиренным сердцем. Так завершилась вторая их встреча.

Зимой Слепников много учился. Из первоначальной общеобразовательной школы он перешел специальную школу для национальных меньшинств, организованную комсомолом Метростроя. Изучал географию, арифметику, политграмоту. Первый доклад, который был ему поручен на ■ семинаре современной политики, был доклад об экономическом и социальном строе Англии. ^: Башкир долго работал над этим докладом. По ночам он .сидел за столом, окруженный книгами, справочниками и географическими картами. | Общежитие спит, лампы горят, тепло и спокойно. Изредка кто-нибудь вскрикнет во сне и, j пробормотав, умолкнет. Поздняя ночь. Тишина.

Слепников работает, работает над Европой. Огромный мир окружает его: политические ; интриги, статистические кривые, союзы, конференции, бюджеты.

В день доклада зал переполнен. Слепников ! встает с тетрадью в руке — решительный и высокий. Тишина. Сорок нацменов — татары, баш-! киры — сидят за столом. Политрук приглашает Слепникова начать доклад.

₍ Слепников не силен в докладах. Огромное число излишних длов вертится у него на языке — все эти «значит», «так сказать», «к примеру», ! «который». Подчас они совсем заполняют фразу. • Но вот голос башкира становится резче, уверенней. -Действующие воинствующие слова идут по-j беждать и драться.

i Весной, на третий год пребывания Слепникова II Москве его продвинули в шахту. Комсомольская бригада Панаева взяла его на откатку. Он стал подземным рабочим — великая честь для метростроевца. Он получил резиновые сапоги и прорезиненную шляпу. Снова решил он отпраздновать свое повышение.

. Погуляв по бульварам, башкир купил два билета в театр Мейерхольда. Решительными шагами | направился к Катюше Поселковой, пригласить ее : в театр. Он, робея немного, зашел в кондитерский ( магазин, купил восемь пирожных. Двинулся к заветным окнам уверенно, размашистым шагом. ! Вошел, представился, снял шляпу:

— Здравствуйте. Давно я хотел пригласить j вас в театр.

Сел, развернул пирожные, не в силах более Произнести ни слова, j Катенька очень удивилась. Она была студенткой, дочерью железнодорожного стрелочника. Глядя на башкира, совсем онемевшего от волне-I ния, она подумала о том, что хорошо бы дей-| ствительно пойти в театр, чтобы развлечься пе-! ред зачетами. Она вскипятила чайник, и вместе, f не отставая друг от друга, башкир и студентка j сьели все восемь пирожных — кремовых, яблочных, миндальных.

Затем отправились в театр. Они сидели в креслах бок о бок.

Слепников видел Катеньку, щеку ее, рот, уши, нос, всю Катеньку целиком — стройную, легкую, • высокую.

И охваченный нежностью, он лепетал, утопая в неясных и мимолетных прикосновениях: — Вам нравится? Вы довольны?

Бригада Панаева работала превосходно, там нельзя было'зевать. Слепников едва успевал откатывать вагонетки. По вечерам бригада проводила технические занятия. Помимо общеобразовательной учебы башкир изучал моторостроение.

Он стал одним из лучших работников метро. Его портреты помещались теперь в центральной печати. Его биография печаталась на страницах крупнейших газет — там, где на Западе печатаются биографии министров, опереточных див, генералов, боксеров. Он был героем труда и следовательно одним из героев страны.

Понемногу Панаев стал доверять ему отбойный молоток. Потом Слепников был назначен проходчиком — высшая и огромная честь. В числе других был он награжден почетной грамотой комсомола.

Вечером в клубе метро состоялось чествование награжденных. Слепников отвечал на приветствия. Он вышел на эстраду—ту самую, где много месяцев назад декламировал стихи. Огромный зал, набитый людьми, вновь окрул<ал его. Слепников подошел к рампе. Зал зашуршал и притих. Мутная его чернота шелестела невнятно. Слепников поднял руку. Все стихло. Башкир сказал речь. Все слушали его затаив дыхание, ибо то, что он рассказывал, было биографией многих из присутствующих — несколько видоизмененной в деталях, но единой в своем существе. Это была биография людей, прибывших на строительство из далеких углов страны, биография будущих пилотов, инженеров, академиков, музыкантов, биологов, биография миллионов рабочих, бывших ничем и ставших всем. Величественная, прекрасная биография.

На следующий день Слепников с Катенькой отправились в парк — они встречались теперь ежедневно.

Была осень, сыпались листья. Лужи блестели на аллеях. Но действовали машины увеселений. Вздымались колеса, плавали лодки.

•Слепников сел с Катюшей в гигантское колесо. Раздался звонок, они взлетели над Москвой. Огромная Москва, осенняя Москва, дымная и золотая, легла перед ними. Тихо струилась река. Катюша-, потрогала стенки кабины.

— Ну и машина, — сказала она с уважением.

— Чепуха, — отвечал Слепников, — бывают машины и п ос ложней.

И, сидя в кабинке, оглядывая синюю даль полей, осеннюю легкость домов, прозрачную ясность деревьев и башен, Слепников рассказал Катюше, что такое карбюратор.

Колесо спустилось. Вновь стояли они на земле, и, глядя на колесо, которое уже вращалось вновь, проходчик сказал Катюше, студентке, милой девушке, портрет которой тщательно вклеен в его дневник, украшенный рисунками, виньетками, чертежами:

— А ну-ка, взлетим еще. Я угощаю!