Техника - молодёжи 1936-08, страница 37

Стекло он разъедал.

Даже <на холодном льду он загорался от «избытка чувств» к воде и, продырявив лед, успокаивался только тогда, когда превращался в щелочь.

Что было делать Дэви с этим неугомонным элементом? Куда было девать его? Где и как сохранять?

Он терял уже .надежду на то, что вообще удастся найти какое-нибудь вещество, которое устоит перед «потассиумом». Но, к счастью, такое вещество все же

В чистом керосине «потасси-ум» вел себя тихо и мирно. Он был к керосину, повидимому, совершенно безразличен и лежал под слоем его совсем спокойно. Как только Дэви в этом убедился, он стал прятать куски «потассиума» в керосин тотчас же, как он получал их из щелочи.

И сразу же стало легче работать. Можно было делать запасы и не опасаться, что придется прерывать тот или другой опыт из-за нехватки «потассиума».

Но теперь, когда Дэви мог набрать достаточно много нового вещества, чтобы исследовать все его свойства, его стали мучить сомнения: был ли «потассиу!

С одной стороны, это как будто было совершенно очевидно. Ведь пока «потассиум» Hi успевал измениться на воздухе, он сиял великолепным металлическим блеском, как полированное серебро. Кроме того, подобно всем металлам, он хорошо пропускал' через себя ^электрический ток и тепло и растворялся в жидкой ртути.

Но, С другой стороны, где же это было видано до сих пор, чтобы металл был мягок, как воск, и резался ножом, как хлеб?

Этот металлоподобный элемент был так легок, что не всегда тонул даже в керосине, хотя керосин сам легче воды. Золото оказалось тяжелее его больше чем в 20 раз, ртуть тяжелее в 16 раз, железо — в 9 раз. Иное плотное дерево и то было тяжелее «потассиума».

Дэви все же решился в конце концов назвать его металлом.

«Конечно, чудно, что он такой легкий, — думал он, — но если угодно, то и железо по сравнению с золотом и платиной тоже очень легкий металл. А ртуть стоит на полдороге между ними: она легче платины, но Все дело в том, что мы привыкли к старым ничего не знали о существовании других. Со временем, наверное, будут открыты еще новые металлы, кроме «потассиума», и тогда будет заполнен весь промежуток между ним и железом».

НЕИСТОВЫЕ БЛИЗНЕЦЫ

Двенадцатого ноября 1807 года должен был состояться очередной так называемый «бэйкеровский» доклад в Английском королевском обществе. Этот доклад всегда посвящался какому-нибудь выдающемуся открытию и на этот раз доклад должен был делать Дэви.

Но для «бэйкеровского» доклада надо было основательно подготовиться. Надо было иметь гору интересных фактов и наблюдений.

И Дэви стремился поэтому в те немногие недели, что до доклада, изучить новое вещество со всех

Химическая лаборатория Хэмфри Дэви. сторон. Да ему я самому не терпелось поскорее узнать о «потассиуме» все, что возможно было о нем знать.

Эти полтора месяца он прожил, как в бреду. Работа у него горела. В один и тот же день он ставил десятки опытов. Он без передышки бегал по лаборатории: от вытяжного шкафа к электрическим батареям, от воздушного насоса, к столу — записать результаты опыта.

Так продолжалось шесть недель. Шесть недель неистовых поисков и напряженного труда! Зато к моменту доклада Дэви стало известно о «потассиуме» не меньше, чем об ином из старых элементов, над изучением которого бились десятки химиков в течение нескольких поколений.

За шесть недёль он создал целую новую ото; И заметьте: он не ограничился одним только «потассиу мом». Разложив едкое кали, он тотчас же принялся за дру гую щелочь — за едкий натр. И этот был расщепле трическим током. Как и едкое кали, он оказался с-веществом. И, как едкое кали, он состоял из кислорода, водорода и не известного до тех пор металла,

Этот второй металл был удивительно похож на «потассиум». Он тоже был легок, хотя чуть тяжелее «потассиума». Он тоже имел серебристый блеск и без труда резался ножом, хотя и был чуть тверже своего «собрата». Он тоже быстро изменялся на воздухе, тоже бегал с шипением по воде, но пламени, правда, при этом не было. В керосине он тоже оставался спокойным, также воспламенялся с кислотами, но пламя у него было ие такое красивое, как у «потассиума», — оно было густо-желтого цвета.

Одним словом, Дэви дал науке сразу «двойню» элементов, двух «элементов-близнецов». Они, правда, кое в чем отличались друг от друга, но сходства у них было гораздо больше, чем отличий. Второй металл имел немного более спокойный характер, чем «потассиум», вот- и вся разница.

Впрочем, и он обладал еще достаточной «свирепостью» для того, чтобы прожигать дыры во льду.

Дэви назвал' его «содиум», так как он получил его из едкого натра, а едкий натр иначе называется каустической, едкой содой. Точно так же и название «потассиума» должно указывать, что он получен из едкого кали, так как едкое кали по-английски называется каустическим поташом. В Англии металлы, открытые Дэви, сохранили свои названия и по сей день.

А у нас их называют натрий и калий.