Я. ПАН

Искатель новых

Среди многочисленных веществ, которыми химики испокон веков орудовали в своих лабораториях, почетное место всегда занимали едкие щелочи — едкое кали и едкий натр.

Сотни различных химических реакций осуществлялись в лабораториях при участии щелочей. С помощью едких кали и натра можно было, например, сделать растворимыми большинство нерастворимых веществ. А самое сильные кислоты и удушливые пары можно было благодаря щелочи лишить всей их жгучести и ядовитости.

Едкие щелочи ~~ очень своеобразные вещества. На вид это беловатый, довольно твердый камень, ничем как будто непримечательный, Но попробуйте дотронуться до него рукой. Вы почувствуете жжение, как от прикосновения к крапиве. Долго держать в руке едкие щелочи нестерпимо больно: от могут разъесть кожу и мясо до кости. Вот почему они называются «едкими» в отличие от других, менее «злых», щелочей —всем известных соды и поташа. Из соды и поташа, кстати сказать, и получались всегда едкие кали и натр.

У едких щелочей неистребимое влечение к воде. Оставьте кусок совершенно сухого едкого кали или натра на воздухе. Через короткое время на его поверхности появится неведомо откуда жидкость. Потом он весь станет мокрым и рыхлым я под конец расползется бесформенным киселем.

Это из воздуха щелочь притягивает к себе пары воды и образует с влагой густой раствор.

Кому впервые приходится погрузить пальцы в раствор едкой щелочи, тот с удивлением заявляет:

— Как мыло!

И это совершенно правильно. Щелочь скользка, как мыло. Больше того: мыло поэтому и «мыльно» на ощупь, что его изготовляют с помощью щелочей. Раствор едкой щелочи и на вкус напоминает мыло.

Но химик узнает едкую щелочь ме по вкусу, а по тому, как это вещество ведет себя с красной лакмус и с кисло-

Бумажка, пропитанная синей краской лакмус, мгновенно краснеет, когда ее опускают в кислоту. А если этой покрасневшей бумажкой дотронуться до щелочи, то она опять становится синей.

Едкая щелочь не терпит кислоты, как вода не терпит огня. Они не могут мирно существовать рядом ни одной секунды. С яростью и шипением щелочь вступает в бой с кислотой, где бы она ее ни настигала. Кусочки щелочи прыгают в неистовстве, кислота злобно кипит, пузырится, разогревается — дым стоит коромыслом. Соединяясь, они уничтожают друг друга до тех пор, пока в растворе не останется ни песчинки щелочи или ни капли кислоты. Только тогда наступает успокоение. Щелочь и кислота «нейтрализовали» друг друга, говорят в таких случаях. От соединения их получается «нейтральная» соль — ни кислая, ни едкая. Так, например, после «стычки» жгучей соляной кислоты с едким натром остается обыкновеннейшая поваренная соль.

Химику едкие щелочи встречаются на каждом шагу. С ними первыми знакомится всякий начинающий лаборант. Как повару без соли, как маляру без олифы, так и химику невозможно обойтись без щелочей.

Химикам начала девятнадцатого века эти вещества были знакомы, как собственные пять пальцев. Считалось, что едкие щелочи —■ это простые, неразложимые вещества. Они могли: вступать в соединение с самыми различными телами, но никакие силы, казалось, не в состоянии были расщепить их на еще более простые вещества. И их принимали за элементы вместе с металлами, серой, фосфором, кислородом, водородом, азотом.

На эти-то вещества, отлично известные каждому тогдашнему химику, и поднял руку в 1807 году молодой английский ученый Хэмфри Дэви.

ТАЙНА ЛИЛОВОГО ПЛАМЕНИ

Когда в 1800 году до Англии дошла весть об изобретении «столба Вольта» — первого в мире прибора для получения электрического тока, Дэви был одним из первых, кто поспешил испробовать действие нового замечательного аппарата. Очень скоро ему и другим ученым удалось обнаружить, что столб Вольта легко разлагает самые различные химические соединения — воду, соли, кислоты — на их составные части. И, работая с электрическими батареями Вольта, молодой Дэви в конце концов пришел к дерзкой идее:

«Нельзя ли, — подумал он,—разложить с помощью тока кое-какие вещества, которые мы принимаем за элементы?»

Дэви стал прикидывать, какие из элементов могут внушить подозрение, Какие из них дают хотя бы малейший повод считать их мнимыми элементами?

Он подолгу разглядывал серу, фосфор, углерод, щелочи, магнезию, известь, глинозем... Элементы это или не элементы? А если они не элементы, то какие диковинные, неведомые вещества они в себе содержат?

По многим соображениям, Дэви решил начать с едких щелочей. Некоторыми свойствами они напоминали такие тела, которые заведомо имели сложный состав. А раз так, рассуждал Дэви, то, может быть, и щелочи — вещества сложные. Недаром великий Лавуазье высказал подобное предположение. Правда, это было только предположение, доказать его Лавуазье не мог, а другие химики с ним в этом не соглашались. Но если у такого проницательного ученого, как Лавуазье, щелочи были на подозрении, то имело смысл начать именно с них.

Первым делом Дэви попытался разложить едкое кали, растворенное в воде. Он велел своему помощнику и кузену Эдмунду собрать и соединить все гальванические аппараты, какие имелись в королевском институте. Получилась весьма внушительная батарея: 24 больших аппарата с квадратными пластинами из цинка и меди шириной в целый фут (английский фут равен, примерно, 30 сантиметрам; в футе .12 дюймов), 100 аппаратов с пластинами шириной в полфута и 150 аппаратов с пластинами шириной в 4 дюйма, Батарея давала сильнейший ток, и Дэви надеялся, что едкое кали не выдержит воздействия такого тока и распадется на составные части.

В стеклянный сосуд был налит бесцветный, прозрачный раствор. Затем туда опустили две проволоки, соединенные с гальванической батареей. Как только ток пошел через раствор, у обеих проволок появились пузырьки газа. Скоро раствор забурлил, стал разогреваться, и пузыри все быстрее и быстрее вырывались из жидкости в воздух.