Техника - молодёжи 1943-09, страница 13

А. Н. КРЫЛОВ

Олег ПИСАРЖЕВСКИЙ

Пбычная производственная обстановка Алексея Николаевича Крылова — письменный стол и книжная полка в кабинете на Университетской набережной в Ленинграде. Окна кабинета выходят во двор, заставленный штабелями дров. Здесь тихо. Эту обстановку Крылов с легкостью восстановил в Казани, в квартире с толстыми а стенами, которую некогда отстраивал для * себя Лобачевский. Гостеприимство, которое оказывает ему санаторий «Боровое» в Казахстане и Институт физических проблем в Москве, он считает временным. Он собирается к себе в Ленинград, ближе к морю, с которым он связан 66 годами учения и работы, к стапелям верфей, на которых будут достраиваться тяжелые советские военные корабли. Алексей Николаевич создал и продолжает развивать теорию этих кораблей.

Он однажды сказал, что его главная специальность — кораблестроение, и тут же поправился:

— Лучше сказать, приложение матема-тики к разным вопросам морского дела...

Таким образом, он прежде всего математик.

Вместе с тем он изобрел серию оригинальнейших военных физических приборов, например прибор для обучения артиллерийской стрельбе при качке.

Наиболее интересные производственные задачи советское инженерное общество судостроения решало как раз тогда, когда его председателем был Крылов.

Не будем удивляться такому разнообразию приложения сил человека, который называет себя математиком. Может быть, мы просто не совсем ясно представляем себе, что такое математика. 4 Многие думают, что это уменье считать, в лучшем случае — наука о числах. А на самом деле математика — это прежде всего способ мышления.

Как и всякая наука, математика, стремится изучить природу, чтобы ее покорить и заставить служить человеку. Как и всякая другая наука, математика старается понять явления природы, сравнивая их между собой.

Математика с древнейших времен и до сего времени тяготится счетом. Она старается упростить, облегчить вычисления, которые необходимы для решения ее задач. Арифмометр изобрел математик и фи

зик Паскаль. Одна из лучших счетных фабрик создается в Москве при Математическом институте. Искусством счнслення, говорят математики, надо овладеть в совершенстве, чтобы своей кропотливостью оно не мешало думать, не загромождало ход мысли.

Можно заново решать каждую вновь встретившуюся задачу. Но тогда техника не будет двигаться вперед. Для этого у нее не хватит времени. Можно искать общие приемы для решения многих сходных задач. Это и делает математика. Благодаря ей опыт техники обогащается, темп ее развития возрастает.

У Крылова есть призвание находить такие общие решения технических задач. В одной из работ, типичных для его творчества, он нашел приемы расчетов, которые облегчают работу механиков-конструкторов машин, а вместе с тем могут пригодиться радиотехникам, так как при-ложимы к электрическим колебаниям в радиопередатчике, нужны кораблестроителям и архитекторам. Крылов ценит такие находки и в работах других.

Крылов любит, когда его наука врывается в жиэиь, как Гулливер в страну лилипутов. То, что было трудным, становится с ее помощью легким. Непреодолимые, казалось, технические трудности от появления какой-нибудь чудотворной, формулы рассыпаются шрах.

Никто не мог, например, понять, почему исправный пароход, который предлагала купить для перевозок архангельского леса английская фирма, оказался бо^е тихоходным, чем все его собратья. Попав в Лондон, Крылов зашел в контору фирмы, осмотрел точную модель парохода, выставленную в витрине, и, не называя себя, сделал владельцу фирмы неожиданное предложение. !

— Когда будете заводить пароход в док для окраски, — сказал он, — велите обрезать лопасти винта на девять дюймов, и пароход будет ходить быстрее.

Пароходчик сделал так, как сказал ему этот Гарун-аль-Рашид от науки. Потом он, конечно, узнал, кто к нему заходил, и разыскал Крылова, чтобы поблагодарить его: после подрезки винта пароход стал ходить на 2 И узла в час быстрее. Владелец фирмы не утерпел, конечно, чтобы не попытаться узнать секрет такой необычайной «догадливости». Один взгляд этого чудодея прибавляет скорость судам!

Крылов ответил, сдерживая улыбку, так же как он ответил бы, если бы его спросили, каким образом он ухитрился провозить по Готскому каналу в Швеции на пути в СССР 11 паровозов и 11 тендеров на одном пароходе вместо 4 паровозов без тендеров, как предлагали, шведские эксперты, или- как ему удалось сразу найти способ крепления , стометровой фигуры В. И. Ленина на постаменте Дворца Советов. Он ответил старику-пароходчику:

— Я тридцать два года читаю «Теорию корабля» в Морской академии...

— Ученый! — Это слово Алексей Николаевич заставляет звучать гордо. Это совсем не значит, что Крылов чопорен и недоступен.

Напротив, он охотно беседует о разных интересных технических случая^ со своими многочисленными друзьями-инженерами и всячески помогает им. Особенно тепло он

одного из них — гениального русского техника-самоучку Петра Акинди-новича Титова. Тот был уже главным¹ инженером громадного судостроительного завода, будущего гиганта имени Марти, куда Крылов частенько забегал посмотреть, как строился броненосец «Наварил», когда между ними произошел следующий разговор.

—■ Хоть ты теперь и профессор, — сказал ему Титов,—-да и чин у тебя другой, а я все тебя мичманом буду звать. Так вот, мичман, вижу я, ты по цифирному делу мастак. Обучи ты меня этой цифири, сколько ее для моего дела нужно, только никому не говори, а то засмеют.

Крылов вспоминает, что он редко встречал столь способного ученика к никогда не встречал столь усердного. Но больше всего его восхищал природный глазомер и инженерное чутье талантливого русского самородка.

-— В то время, — вспоминает он, — когда мы наконец дошли до сопротивления материалов и расчетов балок, стоек и тому подобное, как раз заканчивалась постройка «Наварииа», и не раз Петр Акиндинович говаривал мне: «Ну-ка, мичман, давай считать какую-нибудь стрелу или шлюпбалку». По окончании расчета он открывал ящик своего письменного стола, вынимал эскиз и говорил: «Да, мичман, твоя формулы верные: видишь, я размеры назначил на-глаз — сходятся».

— Лишь восемнадцать лет спустя,— добавляет академик Крылов, — занимая самую высокую должность по кораблестроению, я оценил истинное значение этих слов Титова. Настоящий инженер должен верить своему глазу больше, чем любой формуле; он должен помнить слова натуралиста и философа Гексли: «Математика, подобно жернову, перемалывает то, что под него засыпают». И вот эту-то засыпку прежде всего инженер и должен смотреть.

Будучи однажды за границей, старый академик с величайшим удовольствием целый день провозился с отставным боцманом-погрузчиком над закреплением особым «по науке» способом паровозных котлов на отправлявшемся в СССР пароходе. Крылов любовался работой погрузчика (его в Англии называют «шкивадор») с его артистами-такелажниками; в беседе он» понимали друг друга с полуслова и расстались друзьями. А наутро, когда во всех газетах — дело было в Ньюкестле — был напечатан портрет русского академика, автора сенсационной погрузки 170 котлов па одно судно, старый боцман был немало смущен.

— Я вас считал боцманом! — воскликнул он. — А вы адмирал, и своими рукам» кувалдой распорку загнали, чтобы показать, что вам надо. Удивительный вы советский народ!..

Остерегайтесь же считать сухим педан том исследователя-математика только за то, что он большую часть своей жизни шелестит бумажными листами!

Пассажиры лайнера международной линии Нькжестль — Берген, вероятно, не раз ошибались на этот счет. Зеленые от качки, они покидали салон. Минуя седовласого ученого, поглощенного своими вычислениями, они пожимали плечами: «Вот еще 'один Паганель...» Академик Крылов пользовался тем, что морская болезнь загоняла всех в каюты, и на свободе невозмутимо занимался. Выполняя задание советского правительства, он часто ездил на комфор

13