Техника - молодёжи 1945-10-11, страница 25

испытать Дальность действия своего приемника. В поисках такого отправителя он и устремился к небу.

Там, на заоблачных высотах, находился Тот естественны» вечный и неисчерпаемый источник электромагнитных жаш — атмосферное электричество. Оттуда с огромных расстояний доносились настойчивые сигналы, рождаемые грозовыми разрядами. Теперь он знал, что это были блуждающие, мятущиеся силовые линии между заряженными облаками и землей, линии, которые сгущаются иногда до такой степени, что проскакивает гигантская искра — молния. Как-то раз Попову, уже взрослому, пришлось ^а Урале пользоваться телефонной проводкой, тянувшейся нр протяжении многих верст. И тогда, приложив трубку к уху, он подолгу слушал таинственные ритмические звуки, шипенье, легкий свист и потрескивание —- это властное дыхание атмосферы, беспокойный шопот самой природы.

Туда, навстречу атмосферным сигналам, Попов и поднял на детских шарах свою антенну. Ветер колебал шары, меняя их высоту. И тогда на разных уровнях изменялся электрический потенциал, а электроскоп, растопыривая или сдвигая свои золотые листочки, отмечал эти колебания.

Попов сделал последний, окончательный шаг. Он присоединил вместо электроскопа свой звонок и стал ждать сигналов. Они не замедлили явиться, Звонок принялся лениво позвякивать, отвечая на то, что происходило в атмосфере.

Так продолжалось несколько дней. Однажды., когда Попов и Рыбкин, скорчившись, сидели у приемника, прислушиваясь к его перезвонам, их поразило крайне возбужденное поведение звонка. Он заголосил вдруг так резко и громко, словно кто-то там наверху нажал что есть мочи на кнопку, как звонит иногда чересчур нетерпеливый посетитель. А спустя MinrvTy опять такой же звонок — настойчивый и сердитый.

Стало быть, в атмосфере произошло нечто серьезное. Что же именно? Попов записал этот день и час, А когда справился в Главной обсерватории, то ему ответили, что именно в тот день и час над окрестностями Петербурга прошла первая весенняя гроза. Метеорологи отметили несколько ударов молнии и раскаты грома. Все это происходило за 30 километров от Кронштадта, от того места, где сидел с приемником Попов.

30 километров! Мгновенно через пространство, над водой и. су шей, над кораблями и наземными постройками, над улицами и парками, пронеслись эти электрические _г колебания, радиосигналы, посланные разрядом Молнии. Пронеслись 30 километров я заявили о себе громким звоном. Опять молния! Молния —этот злейший враг современных радиоустановок, против которого принимаются теперь все меры защиты, — оказывается, молния стояла у колыбели радио, пробуждая его к жизни своими мощными ударами.

Вскоре, приемник не только отзывался на сигналы молнии, но и начал записывать их. Попов присоединил к нему регистрирующий аппарат, в котором под действием электрических толчков перо чертило по бумажному барабану волнистые линии. Все грозы в округе подверглись теперь строжайшему учету. Они аккуратно ставили о себе отметку — резкий скачок линии на барабане, характерный грозовой росчерк, Попов окрестил свой приемник новым именем — «грозоотметчик». Он часто подходил к грозоотметчику, подолгу стоял над ним задумавшись, поглаживая пальцами стеклянную трубочку, металлические части, осторожно смахивал пылинку. Этот аппарат был уже не капризной летучей схемой, пригодной лишь для лабораторных изысканий, а законченным конструктивным- образцом, с которым можно было смело выходить на широкое поле практики.

Тогда-то Попов и сказал Рыбкину:

— Петр Николаевич, мы с вами сделали такое открытие, все значение которого сейчас едва ли кто поймет. Эти несколько недель, которые мы провозились с грозоотметчиком, верьте мне, явятся самым знаменательным временем во всей нашей жизни...

И вот настал день 7 мая 1895 года. В тот день в Петербургском университете происходило заседание физического отделения Русского физико-химического общества. Никто из пришедших на заседание и не предполагал, что ему придется быть свидетелем исторического события, В повестке дня значились три вопроса. Сначала делопроизводитель отделения долго и монотонно зачитывал список книг, полученных библиотекой. По второму вопросу выступил автор труда «О законе параболы»- и с напрасной горячностью доказывал какие-то новые подробности, сердито стуча мелом по доске. Последним пунктом повестки стояло сообщение преподавателя кронштадтской Минной школы Александра Степановича Попова под весьма малозначащим названием: «Об отношении металлических порошков к электрическим колебаниям». Наиболее нетерпеливые члены общества уже поглядывали на двери, собираясь покйнуть заседание.

Между тем Рыбкин внес приборы и установил их по разным концам обширного зала. С одной стороны он расположил усовершенствованный вибратор Герца, а с другой — какой-то ящпк* накрытый цинковым чехлом, из которого торчал коротки!) стержень. Это и был грозоотметчик, впервые представший на всеобщее обозрение.

Когда все было готово, на кафедру взошел Попов и. нервно теребя свою тощую рыжеватую бородку, избегая смотреть в передние ряды сидящих, произнес тихим, глуховатым голосом:

— Милостивые государи!..

Он видел перед собой ту самую аудиторию, где на скамьях, вздымающихся амфитеатром, сидел когда-то начинающий студент Попов и почти с трепетным благоговением прислушивался к первым словам науки, исходившим из уст университетских знаменитостей. А теперь они, те самые учёные и педагоги, оказались его слушателями, и он стоял за лекторским столом и говорил им, бывшим сбоим учителям, такие вещи, все значение которых они не могли еще как следует понять.

Он рассказывал об истоках своей работы, о всех предшеп венниках, о находках Вран л и и Лоджа, о бесконечных опы тах с порошками, дробью, цепочками, стеклянными трубками, Он рассказывал о том, как были найдены им важнейшие принципы чувствительного и надежного приема — автоматическое встряхивание, усиление сигналов, антенна. Он говорил все более твердо, уверенно, овладевая вниманием собравших ся. Его бледное, болезненно одутловатое лицо оживилось краской, а в глазах искрился огонек веры и убежденности. Он объяснял конструкцию грозоотметчика, показывая его действие. Электромагнитные волны, посылаемые вибратором, наполняли своим приливом университетский зал, невидимые, никем не замечаемые, а приемник Попова, находившийся и противоположной стороне, безошибочно обнаруживал их и оповещал аудиторию задорным перезвоном.

Все это было новым, оригинальным, интересным, Докладчика наградили аплодисментами. Но он не получил еще того признанья, какого заслуживал как творец величайшего изобретения. Среди многолюдного собрания ученых светил не нашлось тогда человека, который понял бы достаточно глубоко, к чему ведет все только что показанное. Для большинства оставался еще не ясным истинный смысл заключительных, весьма осторожных слов Попова;

— Могу выразить надежду, что мой прибор, при дальнейшем усовершенствовании его, может быть применен к передаче сигналов на расстояния при помощи быстрых электрических колебаний...

Секретарь общества составил сухой протокол под номером 151(201), отметив в бесстрастных скупых фразах лишь •внешнее содержание доклада Попова наравне с двумя другими. И все. Никаких выводов из этого сообщения не было сделано. Газеты не проронили ни слов;;. Люди продолжали спокойно заниматься своими делами, ученые и техники спорили о совсем иных предметах, не зная того, что великое уже свершилось: радио вступило в жизнь.

Оно свершилось в стенах кронштадтской Минной школы, когда Попов работал над своим приемником» оно стало уже всеобщим достоянием, когда Попов публично заявил о своем открытии на заседаний Русского физико-химического общества. И краткая протокольная запись от 7 мая 1895 года явилась официальным актом о рождении радио, его метрикой.

Что же произошло дальше?

Дальше начался трудный рост, постепенное развитие, усовершенствование отдельных частей и деталей. Началась тяжелая борьба за существование радио.

Попов присоединил к радиоприемнику регистрирующий аппарат, в котором под действием электрических толчков перо чертило по бумажному барабану волнистые линии. Он назвал его #грозоотметчиком».

23