Техника - молодёжи 1945-12, страница 11

Янж. Ф. ВЕИТКОВ

дуга василия петрова

Еще совсем молодым ушел из жизии гений и отец русской науки Ломоносов, Тридцать лет спустя появился в России новый «достойный натуроиспытатель», способный продолжить исследования в области электричества. Этим человеком был выходец из народа, замечательный физик и первый электротехник России Василий Владимирович Петров.

В 1793 году Петрова, молодого преподавателя физики и математики Барнаульского горного училища, пригласили для ведения занятий в Петербургской медико-хирургической академии. Петрову обещали, что к его услугам будет физический кабинет, где он сможет вести задуманные им физические опыты. Оказалось, что физический кабинет выглядел весьма жалко. Петров отдал много сил, чтобы в течение нескольких лет создать в Академии не уступающий европейским, вполне оборудованный кабинет. К этому времени в науке об электричестве было сделано очень важное открытие, весть о котором быстро облетела весь мир.

Итальянский профессор медицины Луиджи Гальвани заметил, что при прикосновении металлическим предметом одновременно к нерву и мускулу препарированной лягушки происходит судорожное вздрагивание ее конечностей, словно лапы лягушки ожили. Гальвани казалось, что он открыл существование особого «животного электричества». Но другой итальянский ученый, известный физик Александр© Вольта, разгадал истинную причину вздрагивания лапок.

«Все действие исходит, — писал Вольта, — из металлов, от соприкосновения которых электрическая жидкость входит во влажное или водянистое тело... На этом основании я считаю себя вправе приписать все новые электрические явления металлам и заменить название «животное электричество» выражением «металлическое электричество».

Вскоре Вольта построил простой прибор, подтверждавший его гениальную догадку. Вольта взял несколько круглых пластинок из серебра и цинка. Каждую пару этих пластинок он разделил суконкой, смоченной слабым щелочным раствором. Все эти пластинки с разделяющими их суконками Вольта сложил столбиком таким образом, что у одного конца оказалась серебряная, а у другого медная пластинка. К крайним пластинкам он присоединил концы проволочек. И вот, прикасаясь к этим проволочкам, Вольта ощущал сильные удары электричества.

Прибором Вольта заинтересовался Петров. Чтобы начать опыты по исследованию металлического, или, как мы теперь говорим, гальванического электричества, Василий Владимирович самолично изготовил гигантскую батарею, состоявшую из 4 200 вольтовых кружков. Такой батареи тогда еще не имела ни одна лаборатория мира. Когда Петров соединял между собой концы батареи, проскакивала сильная искра, напоминавшая разряд молнии.

«А нельзя ли в долгий свет для общей пользы искру батареи обратить?» невольно подумал Петров.

Эта мысль все упорнее овладевала ученым, и он начал тщательно исследовать проводимость различных веществ при помощи нового источника электричества.

23 ноября 1802 года профессор Петров пришел в физический кабинет Академии сильно утомленным после многих часов лекций и лабораторных работ.

Здесь было мрачно, холодно н неуютно, как в сарае.

Василий Владимирович глянул на термометр и съежился.

— Минус пять... Но благодарствую и на этом!

О неблагоустройстве кабинета и отсутствии здесь отопления Петров послал начальству несколько рапортов. Но вот уже которую зиму все оставалось без изменения.

Василий Владимирович подошел к шкафу и хотел налить в прибор воды. Наклонив сосуд, физик заметил, что вода замерзла.

В первый момент он растерялся. И только, посмотрев на термометр, шутливо заметил:

— Минус пять. Вода есть лед... Все справедливо...

При этом Петрова осенила мысль — изучить проводимость льда, как до этого он исследовал проводимость многих других веществ.

— Погода в кабинете вполне благоприятствует сему опыту.*

Рисунки л. СМЕХОВА

Василий Владимирович слегка согрел сосуд, чтобы извлечь из него цилиндрическую ледышку.

Вскоре все необходимое для опыта было готово. Оба конца ледяного цилиндрика профессор перетянул проволоками, к которым прикрепил начало и конец батареи. К одной из соединительных проволок, расположенных вертикально, он привязал тонкую нить, чтобы по ее отклонению судить о прохождении электричества. Такой прибор — электрометр — изобрел русский физик, соратник великого Ломоносова, Георгий Рихман еще за пятьдесят лет до опытов Петрова.

Василий Владимирович действовал весьма осмотрительно. Он не решился послать через испытываемый ледяной цилиндр электричество всей батареи и присоединил второй конец цилиндрика не к последнему, а только к сотому цинковому кружку. При этом он заметил, что нитка электрометра отклоняется на большой угол. Постепенно уменьшая число кружков, Петров наблюдал, что нитка при этом хотя и слабо, но все еще отходит. Когда ученый присоединил проволоку к 56-му кружку, нитка не шелохнулась. Значит, электричество 56 вольтовых кружков, повидимому, было настолько слабым, что оно не проходило через ледяной цилиндрик.

Все это было ново не только для Петрова, но и для всей науки об электричестве. В то время еще очень мало знали о сопротивлении веществ прохождению электрического тока.

Василий Владимирович хотел продолжить опыты по изучению проводимости льда, но эти опыты были прерваны другими, более интересными и важными.

Немного отогревшись в учительской комнате Академии, Василий Владимирович снова направился в свой холодный физический кабинет. По дороге он вспомнил, что в шкафу кабинета уже несколько дней хранятся древесные угли, которые по его просьбе любезно отжег ему из палок истопник Академии. Петров давно хотел исследовать электрическую проводимость угля. И вот, боясь, чтобы уголь не отсырел, Василий Владимирович решил не откладывать дальше опыта с углем и произвести его тотчас же.

Для этого он поставил на стол две невысокие деревянные чурки и прикрыл их небольшим листом стекла. Получилось нечто вроде скамеечки. На стеклянный лист он положил угольный стержень и к его концам присоединил длинные куски изолированного провода.

Изоляцию проводов изобрел сам Василий Владимирович Он заметил, что к металлической проволоке, покрытой сургучом или воском, можно безопасно прикасаться, когда она пропускает электричество даже всей батареи.

Неосторожно дернув провод, Василий Владимирович нечаянно надломил уголек. Ученый аккуратно уложил обломки палочки, прижав концы друг к другу, и стал присоединять провода к батарее. Едва только он успел присоединить второй конец, как его глазам представилась невиданная картина.

В месте перелома, разошедшиеся немного от сотрясения, обе половины угля раскалились и вспыхнули ярким белым светом, от которого стало ослепительно светло во всех уголках кабинета.

Несколько секунд Василий Владимирович стоял словно 3 забытье, с разведенными в сторону рукамн, зажмурившись от невиданного света, яркого, как солнце. Он пришел в себя только после того, как раздался треск лопающейся стеклянной пластинки и белое пламя исчезло.

В физическом кабинете воцарилась почти полная тьма. Василий Владимирович с трудом различал несколько огоньков: светильник и еще тлевшие угли, только что бывшие источником чудесного электрического света.

Когда глаза Василия Владимировича свыклись с полумраком, он подошел к столу и, держась за изолированный провод, осторожно поднял тот конец угля, что упал прямо на стол.

В лицо дохнуло теплом. Стекло сильно нагрелось электрическим пламенем, вспыхнувшим между углями.

Заменив выгоревшие угли новыми, Петров получил опять яркую вспышку электрического света. В пламени этого света легко раскалились, а потом и вовсе сгорели железная проволочка, гвоздь п даже тонкая медная пластинка. Из этого Василий Владимирович заключил, что «жар электрического пламени очень силен».

В этот день Василий Владимирович, забыв об усталости, голоде и холоде, оставался в физическом кабинете Академии до тех пор, пока не были израсходованы все угли.

9