Техника - молодёжи 1946-01, страница 20

Представьте себе борца, которого заставили бы бороться на качающейся арене, чуть ли не вверх ногами.

Когда человек бродил по своему дну, он хорошо видел ямы и пригорки на пути, он перепрыгивал через ямы и обходил пригорки. Он чувствовал себя хозяином на своем дне и, когда ухабы и бугры ему уж очень мешали, выравнивал их и заливал гладким асфальтом.

Но вот он очутился в воздухе. И сразу же, к своему огорчению, он обнаружил, что быть воздушным извозчиком не так уж весело.

Воздушная дорога казалась ему такой удобной и легкой: ни одного камешка, о который можно было бы сломать колесо, ни одного дерева, которое надо было бы обойти. И вдруг он убедился, что все земные ухабы ничто перед небесными, Воздушный экипаж то проваливался в невидимые ямы, то взлетал вверх, словно его что-то с силой, толкало снизу. Ha. земле была тряска, на море качка, а в воздухе — болтанка, которая была хуже всего.

Везде летающего человека подстерегали неожиданные опасности.

Вот впереди большое белое облако, похожее на- гористый остров. Оно так мирно висит в голубом небе. Но лучше не подходить близко к этому воздушному острову. У его берегов самолет начнет так болтать, что только держись.

\ если попробовать пролететь сквозь эту белую гору, самолет того и гляди изломает, исковеркает порывами ветра.

Этот ветер в облаке дует не так, как на земле, — не спереди, не сзади, не сбоку, а снизу вверх, как фонтан.

Сколько в воздухе таких невидимых фонтанов, потоков, водопадов, или, вернее, воздух оп адов!

В небе летающему человеку приходится иметь дело не только с воздухом, но и с водой.

Вот самолет летит в сплошных облаках, сквозь тьму водяных капель. В обыкновенной водяной капле для самолета нет ничего страшного. Но есть такие переохлажденные капли, которые от одного прикосновения превращаются в лед. Ударяясь о самолет, они растекаются по его винту, хвосту, крыльям и обращаются в ледяную кору.

Самолет начинает дрожать мелкой дрожью, как будто чувствует опасность.

Сколько нужно было хитрости и уменья, чтобы рассчитать мощь его мотора, вычислить и вычертить форму его крыльев, угадать ширину лопасти винта! И вот погода по-своему, без всякого смысла начинает перестраивать самолет: изменяет форму крыльев, увеличивает вес самолета, утяжеляет лопасти винта так, что у мотора нехватает больше сил их ворочать.

Еще немного, и лед своей тяжестью изломает машину, потащит ее на дно, как камень, привешенный к шее пловца.

Так человек создал для себя новые опасности, поднявшись в воздух.

Фронт борьбы со стихиями делается все шире. И все больше размах борьбы.

Бывало прежде засуха обрекала на голод только одну какую-нибудь область. А теперь, когда покорены океаны, засуха в Америке дает себя знать в Европе. В Америке сохнет на. корню пшеница, а в Европе дорожает мука.

Когда-то жители равнины» могли не интересоваться тем, много ли за год выпало снегу в горах, Какое им было дело до этого прошлогоднего снега?

А теперь жители равнины знают, что прошлогодний снег — это сегодняшняя вода. А сегодняшняя вода — это завт-*^ашний хлеб, который вырастает на окошенных полях. Вода — это энергия, 3iO свет по ночам, это трамвай и троллейбус, это электрические поезда, это электромоторы на заводах.

Казалось бы, человек так давно и так успешно воюет со стихиями. Он должен был бы уже меньше чувствовать их! власть над собой. А на деле выходит другое. Ему приходится все больше считаться с погодой, с ее настроениями, с поведением^ воды и воздуха.

ОБОРОНА И НАСТУПЛЕНИЕ

Мы накрываем соломой грядки с огурцами и зажигаем костры в садах, чтобы дымом уберечь яблони от заморозков. Мы спасаем поля от суховеев лесозащитными полосами. Мы выстраиваем на опушках лесов заслоны из крепких,, могучих лиственных деревьев, чтобы они защищали от ветра своих братьев, одетых хвоей* Мы строим дамбы, чтобы избавить от наводнений наши города и села.

Мы не можем запретить метели мести снег по степям. Но мы. можем огородить железнодорожное полотно деревянными щитами, чтобы уберечь путь от заносов.

Подставить щит под удары — это один способ избежать опасности. А есть и другой — уклониться от боя или во-вре* мя убежать с поля битвы.

Когда Ее Величество Погода отменяет перелет, мы покорно следуем ее приказу. Мы остаемся на земле и даже на всякий случай закатываем самолеты в ангар, чтобы их не изломал ветер.

Вместо того чтобы бороться с бурей на море,, мы нередко пережидаем ее в безопасной, гавани.

А тропический циклон или смерч? Самые опытные моряки обращаются в бегство при встрече с ними.

Если у парохода сильная машина и быстрый ход, он может уйти и от тропического циклона и от смерча.

Но насколько страшнее смерч парусному кораблю!

С ужасом смотрят моряки, как из низкой тучи тянется к морю длинная темная рука. Эта рука еще не коснулась моря* а навстречу ей уже поднимается столбом вода: словно небо и море протянули друг другу руки, вступая в союз против человека. Вот уже эти рукй соединились.) Гигантский водяной столб, крутясь, идет по морю.

Надо уходить от смерча* пока не поздно- Но вокруг штиль, ни ветерка. Напрасны усилия рулевого: судно не слушается руля. Подняты все паруса. Но и под парусами судно не трогается с места.

Пройдет ли смерч мимо или обрушится на корабль?

Сколько раз бывало, что смерч приносил смерть кораблю* Убежать, уйти, скрыться! Человеку не остается ничего другого, когда он имеет дело с таким противником.

А обледенение? Как бороться с ним? У летчика есть защита против льда. Он открывает кран антиобледенителя, и на лопасти винта начинает литься струя чудесной жидкости, которая освобождает винт от льда.

Но и эта «живая вода» не может помочь, когда ледяной саван одевает не один только пропеллер,- а все тело самолета. Что же делать?

И тут остается только одно: бежать. Надо скорее подняться выше, выйти из облачной толщи к солнцу, чтобы оно, словно добрый волшебник, снова превратило лед в воду. Полный газ!

И вот, наконец, солнечные лучи прорвались сквозь обледеневшие стекла кабины.

Облака остались внизу. Самолет еще одет в белый саван, Но он уже спасен.

Солнце снимает^с него саван, лед опять становится водой.

Как часто летчику приходится уклоняться от боя с погодой!

При встрече с грозами и бурями он вежливо уступает им дорогу и старается обойти их стороной за много километров. Но для этого ему надо знать повадки и привычки бурь, надо знать пути, по которым они идут.

Когда ночью заяц или суслик бегут перед автомобилем, они не догадываются свернуть в сторону. Они, словно зачарованные, несутся, выбиваясь из сил. «перед по дороге, освещенной фарами.

А человек спокойно отходит в сторону: ведь он знает, что автомобиль за ним не свернет, не пустится в погоню, а, пройдет своей дорогой. Какая же дорога у бури? Когда-то Пушкин писал, что «ветру и орлу и» сердцу девы нет закона». Мы говорим: «волен, как ветер»., Но так ли это? Действительно ли погода— самодержавная царица, которая ничему не подчиняется?

Нет, в-се «а свете подчинено непреложным законам природы*

Должны быть законы и у такой без-законницы, как погода.

Нам надо знать эти законы, чтобы найти на нее управу, чтобы бури не топили наши корабли, чтобы наводнения не разрушали наши города,, чтобы засуха не сжигала наш урожай.

И нам с каждым годом все важнее знать, есть ли какой-нибудь порядок в том, что кажется иной раз самим беспорядком.

Как вода "и воздух будут вести себя завтра, послезавтра, через месяц, через! три месяца?

Знать и предвидеть—без этого не обойтись. Знать надо, чтобы предвидеть. А предвидеть — чтобы отражать удары. Ведь удары сыплются на человека все чаще по мере того, как он вое смелее прокладывает себе путь в пар ство стихий. И надо не только отражать, надо и наносить удары.

Человек мал и слаб, когда он один. Но когда миллионы людей работают сообща, они вместе составляют такую силу, которая изменяет мир.

Каждый год человек поднимает пл\ гом три тысячи кубических километров земли. Это гора, равная Эльбрусу.

Мощность всех двигателей, ксгорьн помогают человеку в работе, уже дошла до- двух миллиардов лошадиных сил. А мощность ветра на всей земле только в три раза больше.

Каждый год человек сжигает в своих топках полтора миллиарда тонн угля. А. Е. Ферсман говорит в своей «Геохимии'», что через пятьсот лет, а может быть и раньше, в воздухе окажется вдвое больше углекислоты, чем сейчас. Этого будет довольно, чтобы на Земле климат стал теплее на целых четыре градуса, чтобы снега высоко поднялись в горах, а белые шапки полюсов стали оттаивать по краям. Человек стал космической силой. Он уже управляет жизнью рек, строя плотины, каналы, водохранилища.

Он уже изменяет по единому плану лик Земли на одной шестой части суши.

Он дорос до того,, чтобы! не только обороняться, но- и наступать при встрече с грозами,- туманами, бурями. Уже недалек тот день, когда он по своей воле будет рассеивать туманы и вызывать дождь во время засухи.

Но для наступления* так же как для обороны, надо знать противника, надо знать законы, которые управляют жизнью воды и воздуха на земле.

Что же такое погода? Что такое ураган, буря, гроза?

Кто они, эти буйные и своевольные герои нашей книги?

(Продолжение следует)

18