Техника - молодёжи 1948-07, страница 30

кого новатора науки стала опорной точкой новых дерзновенных исканий.

Гениальный мыслитель приходит к выводу необычайно смелому: система Эвклида не есть единственно возможная геометрия.

Лобачевский утверждает: возможна и другая геометрия. И он создает эту новую геометрию!

В основу своей геометрии он кладет все, за исключением пятого постулата, прежние аксиомы и постулаты. Вместо пятого он выдвигает иной, неожиданный постулат: через точку можно провести бесчисленное множество прямых, параллельных данной прямой.

На своей системе аксиом и постулатов он воздвигает новую геометрию, ничуть не менее стройную, чем геометрия Эвклида.

В тех теоремах, в доказательстве которых участвует пятый постулат, Лобачевский приходит к совершенно иным 'выводам, чем Эвклид.

В его геометрии описать окружность можно не около всякого треугольника: «сумма утлой треугольника всегда меньше двух прямых и для каждого треугольника имеет свое значение». В новой геометрии не существует квадрата.

В своей геометрии Лобачевский последовательно стремился связать геометрические образы.-с тем, что реально существует в природе. Его цель — не развитие умозрительных понятий, а познание природы. Он считает, что на «вопрос о том, какая же геометрия имеет место в действительном мире, может ответить опыт. Он сам пробует проверить утверждения новой геометрии, производя астрономические наблюдения.

Замечательные по своей глубине мысли, предвосхищающие то, что вошло в науку только в XX веке, содержатся в его труде. Он пишет, что его геометрии, «может быть, следуют молекулярные силы».

Гениальный новатор связывает геометрию с физическими процессами, от которых она была оторвана. «В природе мы познаем,—пишет Лобачевский, — собственно, только движение, без которого известные восприятия невозможны. Все прочие понятия, например геометрические, произведены нашим умом искусно, будут выявлены в свойствах движения, а потому пространство само собой, отдельно, для нас не существует».

Эти слова мыслителя-материалиста—тяжелый *удар по кантовскому учению об априорном, оторванном от опыта пространстве.

;Но самый сильный аргумент против теории Канта — новая геометрия, эта замечательная система, столь же свободная от противоречий, как и геометрия Эвклида.

Лобачевский так далеко шагнул в будущее, что большинство его современников, в том числе и весьма крупные ученые, его просто не поняли.

Были и такие, которые поняли Лобачевского. Таков был немецкий математик Гаусс. Но Гаусс предпочел отмолчаться. Он боялся открыто стать на сторону бунтаря в науке Лобачевского, боялся, что и на него могут обрушиться громы, которые обрушились на Лобачевского. Только в частной переписке Гаусс говорил о своем восхищении теорией Лобачевского.

Л Лобачевского начинают травить. 'Митрополит Филарет объявляет его учение ересью. В реакционном «Сыне отечества» некий Бурачек — человек из кругов, впоследствии травивших великого поэта А. С. Пушкина, — помещает анонимную рецензию на книгу Лобачевского, рецензию, беспрецеи-дентцую по наглости, развязности и безграмотности.

Насмешками, издевательством—вот чем окружила придворная клика великого ученого.

Нужно было быть патриотом, безгранично преданным своему народу, чтобы творить в таких условиях. Лобачевский был им. Он не сдается. Он создает один мемуар вслед за другим, развивая и углубляя свои мысли.

Лобачевский был велик не только в геометрии. Он первый задолго до Вейерштрасса дал свое изумительное по глубине определение функции. Могучий ум Лобачевского еще в 1835 году устанавливает различие между функцией непрерывной и функцией диференцируемой.

Затравленный, лишенный всякой поддержки, Лобачевский умер, не дождавшись триумфа своих идей.

Теперь, когда идеи Лобачевского «восторжествовали, находится немало охотников на Западе, стремящихся отнять у него выстраданную им славу.

Делаются попытки приписать Гауссу честь открытия идей неэвклидовой геометрии. К имени Лобачевского начинают присочинять имена всяческих «соавторов». Но тщетны эти уловки. Kyaa прятались эти «соавторы», когда Лобачевский один на один в борьбе против ополчившейся на него косности отстаивал свои великие идеи? Новая геометрия—детище только его, гения и революционера науки, Н. И. 'Лобачевского, Oil — творец идей, полное величие которых раскрывается только сейчас.

Идеи Лобачевского входят теперь в теорию относительности. Эта теория связала воедино геометрию с физическими процессами и величинами, с силами, массами, скоростью движущихся тел, с полями тяготения.

К теории относительности обязан прибегать всякий исследователь, когда приходится выходить за пределы земных скоростей и расстояний или углубляться в мир атома. Эта еще недавно, казалось бы, отвлеченная теория в наши дни превратилась в могучее орудие познания мира, замечательный инструмент расчета атомных процессов, открывающих в истории науки и культуры новую эпоху.

Мы не можем в полной мере предугадать, что еще подарит нам теория Лобачевского. Кто знает? Может быть, идеи новой геометрии о кривизне пространства воплотятся в штурманские таблицы для будущих кораблей вселенной.

У нас, в Советской стране, выросла новая, могучая наука — наука нового типа, социалистическая, советская наука.

Наша наука могуча своей неразрывной связью с народом. Она самоотверженно служит народу, она опирается на широкие народные массы, черпая в них новые и новые силы.

Работа советских ученых окружена всемерной заботой и вниманием партии и правительства. Каждый год вырастают новые лаборатории к институты, на научную работу отпускаются огромные средства.

Сила советской науки в том, что основой ее служит великое, непобедимое учение Маркса—Энгельса—Ленина-Сталина, вооружающее ее острейшим орудием познания мира — методом диалектического материализма.

За короткий исторический срок советская наука явила миру блистательные образцы творческих дерзаний. Много побед одержали и представители точных наук. Физика атома, оптика, космогония, теория диференциальных уравнений — нет такой области физики, математики и астрономии, в которую не вписали бы фундаментальных глав советские ученые — достойные -преемники передовых русских ученых прошлого.

И все богатство прошлого нашей науки и ее блестящего настоящего советские ученые ставят на службу вешкой цели — борьбе за построение коммунистического общества.

СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ ЛОДЫГИН |

9 июня с. г. в возрасте 62 лет безвременно скончался старейший художник журнала «Техника — молодежи», член Московского отделения Союза советских художников Сергей Петрович Лодыгин.

Работая в журнале с первых лет его основания, Сергей Петрович был одним из тех людей, которые создали- художественный облик нашего журнала.

Читатели хорошо знают и любят блестящие работы! Сергея Петровича. Его глубоко проникновенные рисунки, посвященные истории русской науки и техники, раскрывают перед молодым поколением благородный облик отечественных ученых.

Племянник великого русского деятеля науки 'А. Н. Лодыгина — изобретателя электролампы, Сергей Петрович свой- талант художника отдавал делу утверждения величия русской науки.

С прекрасным пониманием существа дела он иллюстрировал статьи, посвященные достижениям советской науки и техники.

Его рисунки органически дополняли текст, на языке живописи раскрывая сущность сложнейших процессов, машин и аппаратов, помогая читателю проникнуть в мир высокой науки и техники наших дней.

Произведения Сергея Петровича стали необходимой частью молодежного журнала. Художник горячо любил советскую молодежь. С подлинным вдохновением работал он на трудном и почетном поприще пропаганды научных знаний среди молодежи. И молодежь ценила старого художника. С каким волнением и радостью читал Сергей Петрович письма, исполненные благодарности, присылаемые в редакцию мо-л од ы м и чи-тател я ми!

Лодыгин был прекрасным и отзывчивым товарищем, человеком высокой и благородной души, не жалевшим ни времени, ни сил на общее благо.

Коллектив работников журнала «Техника— молодежи» глубоко скорбит об утрате замечательного художника и человека.

28