Техника - молодёжи 1952-09, страница 37

Сотрясаясь, звеня и хрипя, трехтонка помчалась по хребту холма. Дед Дубников опять встал на подножку и не спускал глаз с приближавшейся СЭС. Неужели не успеют?..

В этот момент огромный баллон СЭС, несшийся над степью, словно гигантский дракон, вдруг стал быстро уменьшаться. Только что СЭС летела с большой скоростью, а сейчас будто кто-то стал ее придерживать. Миновав кромку лесной полосы, СЭС на мгновенье остановилась в воздухе, а затем тихо, как бы нехотя, стала опускаться вертикально.

— Порядок! — крикнул Дубников-старший. — Полный порядок! Теперь, ребята, можем быть спокойны. Смотрите, как они приземлились. Красота!.. Ни метра их не проволочило. А потому, что тишь здесь, за зеленой стенкой.

Протянувшаяся через приуральскую степь мощная полоса древесных насаждений гасила скорость приземных потоков воздуха, «ломала» их. И вместе с этими потоками потеряла скорость и СЭС.

«Ну вот, и доктор не понадобился», — с облегчением подумал Николай, шагая за дедом к видневшейся на' опушке оболочке.

— Э-гей! В гондоле! — во весь голос загрохотал Дубник;ов-стар-ший. Но ему ответило лишь эхо. Тогда он недовольно крякнул, махнул рукой и побежал.

Доктор, к сожалению, понадобился. Обоих пилотов СЭС вынули из гондолы в бессознательном состоянии.

НЕОЖИДАННОЕ РЕШЕНИЕ

В открытые окна влетал тополевый пух. Точно теплые снежинки носились по палате, катались по полу, скапливались сугробиками в углах.

Одна из пушинок прилипла к перу, и Александров, стряхивая ее, сделал большую кляксу как раз на том месте листа бумаги, где было аккуратно выведено крупными буквами: «План подготовки старта СЭС-2».

Александров чертыхнулся, взял чистый лист бумаги и начал переписывать то, что было написано ранее на измазанном.

Эта механическая работа не мешала думать.

«Ну вот, уже более месяца прошло, как я в больнице, в этой уютной и светлой и все же надоевшей мне палате! Уже семена на тополях созрели, лето в разгаре-Хорошо, что врачи разрешили понемногу работать, да и товарищи не забывают. А то можно было бы захандрить вконец. И какая же скверная история со мной случилась! Никогда раньше не слыхал, что бывают такие странные болезни — «агемоглобиноз» — недостаточность красящего вещества крови на почве перенапряжения кроветворных органов. Врач так и сказал: «Вы, дорогой мой, давно были бы покойником, если бы не ваша нервная система. Она мобилизовала все внутренние запасы кислорода в организме, когда легкие почти его не получали. Воля вас спасла...» Ну, а в результате нарушение деятельности печени и так далее».

Александров дописал страницу, положил ручку, откинулся на спинку кресла.

— В общем врач, конечно, прав,— продолжая свои мысли, вслух сказал он. — Конечно, было трудно, пришлось проявить упорство. — И, усмехнувшись, добавил:—А дед Дубников потом мне признался, что сам чуть не умер от огорчения, когда нас с Панюшкиным из гондолы вынул. «Белей бумаги вы,-говорит, — были. И холодные, как рыбы. Думал, скончались».

Порыв ветра принес в палату целое облачко тополевого пуха, зашевелил листы бумаги на столе.

Александров машинально придавил их ладонью, потом снова наклонился над столом. Однако писать ему расхотелось, и он раскрыл толстую коричневую папку. В ней лежали чертежи.

— Полюбуюсь еще раз, — пробормотал летчик, разворачивая чертеж под номером первым.

Это был рисунок СЭС-2 — новой стратосферной электростанции.

На светлой кальке, точно в небе, реял необычайный летательный аппарат. Отдаленно он напоминал двухлодочный гидросамолет.

Над степью несся почти горизонтально огромный бесформенный темный предмет.