Техника - молодёжи 1955-09, страница 11

Рисунки автора

Группа 14 — это кладбище запоздавших идей. Когда-то люди пытались создать типографскую кассу с клавишами и немало потрудились, но в конце концов убедились, что пользы от их труда нет, потому что буквы потом надо разбирать и сортировать; проще и легче отлить их заново. Сейчас группа 15а 14 может интересовать лишь историков техники да людей неопытных, полагающих, что внезапно снизошедшая к ним идея способна вывернуть наизнанку всю технику.

Увлекшись биографиями великих людей, наши историки техники, к сожалению, мало пишут книг о самой технике, о законах ее развития, о смене основных направлений, которыми шла изобретательская мысль.

А такие книги могли бы стать первыми спутниками и советчиками изобретателя. Из них он узнал бы, что в его отрасли было сделано раньше, какие попытки остались бесплодными и почему. Учитель, задавшийся благородной идеей облегчить труд наборщика, узнал бы, что ему следует итти в направлении, предусмотренном группой 57d 1—02 того же| всезнающего классификатора. В этой группе числятся машины, которых еще нет на практике, но весь ход развития типографского набора показывает, что будущее за ними. Это машины, которые фотографируют изображения букв, составляя их в строчки и страницы текста.

Мало бывает проку от таких изобретений, авторы которых пишут: «Вот мне пришла в голову идея, разберитесь...»— и отправляют, полатая, что в Москве люди знают больше, сами разберутся.

Чтобы с пользой работать на переднем крае, надо изучить всю доступную литературу по своему вопросу. Надо найти дорогу в соответствующий научный институт, познакомиться с отчетами, переводами и патентами. Все эти материалы большей частью остаются неопубликованными не потому, что они секретны, а потому, что очень узок круг специалистов, интересующихся ими, и издание не окупится.

Только тогда, когда изобретатель твердо будет знать место своей работы в гигантском коллективном

труде новаторов прошлого и настоящего, успех его работы будет обеспечен.

РАЗНЫЕ ЛЮДИ

Странно, но историки техники, столь дотошные по части знаменитых личностей, забыли имя одного из первых русских изобретателей.

Его звали Нестер Максимов, а жил он в конце XVI и начале XVII века. Это был буйный, неукротимый человек. Был он попом в Твери, но тогда шла война, и Нестер занимался военной разведкой. Его ловили враги, дважды собирались казнить, но он бежал.

Нестер Максимов изобрел нечто вроде танка. Со своим изобретением он так надоел боярам, что его в конце концов посадили на цепь.

Теперь изобретателей на цепь не сажают, но приходится прямо сказать: чтобы добиться реализации и признания своих идей, нужно быть настойчивым, энергичным и отважным человеком. У нас еще немало лентяев, консерваторов и просто завистников, с которыми приходится сражаться изобретателю.

Работая экспертом, я встречался со многими изобретателями и о большинстве встреч сохраняю самые приятные воспоминания. Это живой, интересный, умный и веселый народ. Угрюмые, небритые изобретатели с всклокоченными волосами и отсутствующим взглядом встречаются только в романах.

Некоторые просили дать тему для размышлений, назвать самую интересную проблему. Надо сказать, что уже много написано и напечатано темников для изобретателей, но дело даже не в них.

Пройдите по своему предприятию, присмотритесь — и вы найдете немало «узких» мест, которые ограничивают производительность, подчас мешают планомерной работе других цехов и участков. Вот это и есть живой темник.

К сожалению, есть люди, считающие, что то дело, которое они хорошо знают, не годится для изобретательства: там-де уже все изобретено. И нередко попадают в смешное положение.

Один музыкант (назовем его товарищ У.) прислал проект управления сложной машиной. После осуществления проекта работа оператора должна была стать легкой и приятной: он сидит в сторонке и наигрывает на пианино. Микрофон воспринимает звуки, магнитофон их запи

сывает, а потом комбинации звуков превращаются в приказы машине.

Интересно бы спросить товарища У., согласится ли он сам целую смену слушать нестройные и ужасные созвучия, извлекаемые из пианино с целью дать нужные сочетания сигналов? Выдержит ли его музыкальное ухо эту пытку?

И дальше: сможет ли он просидеть смену, не чихая, не вздыхая, не скрипя стулом и вообще избегая посторонних звуков, ибо любой из них машина может принять за сигнал и произвести что-нибудь совершенно неподходящее?

Наконец, почему бы прямо не соединить клавиши проводами с машиной?

Я уверен, что на последний вопрос товарищ У. ответил бы: «Так, наверно, это уже изобретено». Конечно, изобретено. Но следует ли выдумывать несгораемый порох, на который еще никто не получал патента? Думаю, что даже маленькое усовершенствование, которое товарищ У. внес бы в свой музыкальный инструмент, было бы неизмеримо полезнее его проекта.

Еще расскажу об одном человеке, который изобретателем не был.

Мы встретились с ним в технической библиотеке, где он сидел, перелистывая иностранные технические журналы. Я спросил, какой язык он изучал и не может ли мне помочь перевести одно трудное место из статьи. — Никакого не изучал, — смущенно сказал он. — Признаться, даже школьный рассказ «про элефанта» дочери не смог перевести. По своему делу, правда, разбираю на четырех языках. А как там «корова» или «бабушка» — не знаю, у нас в литературе таких слов не бывает.

Он оказался слесарем одного московского завода. Брать специальные журналы на иностранных языках стал давно, сначала смотрел картинки, потом узнал некоторые слова, стал переводить.

— Со словарем... кое-где грамматику подчитывал, — рассказывал он,— так и навострился. И сейчас, где вижу — к пустякам клонится, не перевожу. Мне ведь не для экзамена — для себя...

Я знал инженеров, которые после института старались не заглядывать

9