Техника - молодёжи 1957-09, страница 16

Ленинские горы. ■ Биологический факультет Московского университета. Не так-то просто среди множества аудиторий и лабораторий найти кабинет заведующего кафедрой зоологии беспозвоночных, члена-корреспондента Академии наук СССР Льва Александровича Зенкевича. Уже простые таблички с названиями лабораторий и кафедр на дверях свидетельствуют о том, насколько всеобъемлющей и разветвленной стала в наши дни биологическая наука.

В бесчисленных шкафчиках, которые архитекторы искусно скрыли в отделанных светлым деревом стенах коридоров, хранятся тысячи разнообразнейших коллекций, гербариев. И глядя на них, поневоле думаешь: не настало ли время, когда полностью будет завершена всемирная «перепись» живых организмов?

Лев Александрович улыбается, усаживая нас в кресло,— наверное, даже студенты на лекциях не задают ему подобных вопросов.

—• Что бы вы сказали, — начинает он свой рассказ, — если бы географы вдруг объявили сейчас, что ими открыт новый, никому не известный континент? Не поверили бы? А ведь нечто подобное произошло недавно в зоологии, когда советские ученые, плававшие на экспедиционном судне «Витязь», подняли со дна Тихого океана множество доселе неизвестных животных — погонофор. Оказалось, что погонофоры, живущие в тонких трубочках до полуметра длиной,—-наши «родственники». Они очень близки к типу хордовых, к которым относятся и все позвоночные. Новооткрытая высокоразвитая группа животных организмов — очень древняя, она сохранилась в океане только на больших глубинах (3—4 и более километров). Таким образом, к восьми известным нам типам живых организмов прибавился девятый.

— Что же тут интересного? — спросили мы.

— Видимо, эти животные, — ответил ученый, — как и многие другие представители глубоководной фауны, сохраняют примитивные черты древних обитателей океана, уже вымерших в поверхностных водах морей. Однообразие и постоянство условий существования на больших глубинах как бы тормозят, замедляют ход эволюционного процесса. Открытие этих животных — еще одно звено в той цепи эволюции, которую биологи стараются связать в единое целое, чтобы представить, как развивались разные группы животных. Скоро, пожалуй, не останется на биологической карте мира «белых пятен». Тогда и весь процесс эволюции станет более зримым, более ясным.

За последние десять лет произошло очень крупное событие в изучении фауны морей и океанов. Только сейчас перед нами открылись глубины океанов как объект всестороннего изучения, представляющий очень большую ценность в системе естественнонаучных знаний. Еще совсем недавно океан «прощупывали» не больше чем на четыре-пять километров вглубь. А сейчас ученые исследуют дно самых глубоких тихоокеанских впадин.

В 1948 году известный шведский океанолог Ганс Пет-терссон, начальник экспедиции на судне «Альбатрос», выпустил книгу «Тайны морских глубин», где высказал предположение, что на глубинах больше 6,5 тыс. м нет никакой жизни. Он ссылался на французского физиолога Фонтена, который, помещая простейшие организмы в барокамеру,

!остановил, что даже бактерии под давлением 650 атмосфер это соответствует давлению на глубине шести с половиной километров) существовать не могут.

Девять лет назад еще думали, что 7 млн. км² морского дна, расположенных на глубине более 6,5 км, «мертвы». Но уже в 1949—1952 годах исследования нашего «Витязя», а в 1951—1952 годах датская экспедиция на «Галатее» показали, что разнообразная жизнь достигает предельных глубин океана и «мертвых» глубинных зон в нем нет.

— Но вас, я вижу, интересует будущее, а не прошлое? — замечает ученый.

Океан... — говорит он так, словно видит его перед собой. — Три пятых поверхности земного шара все еще недостаточно изучены. Исследования океанских глубин позволят сделать очень важные выводы. Геологическое прошлое Земли, даже возраст планеты станут яснее, когда мы изучим глубины океанов — прежде всего дно и накопившиеся на нем за миллиарды лет осадки.

14

Беседа с членом-корреспондентом

Сколько лет Земле? Как менялся климат на ее поверхности? Как менялся, наконец, уровень самого океана и очертания его берегов? Геологи считают и пересчитывают слои на земной суше, чтобы ответить на эти вопросы. Однако в результате нарушения напластований, процесса выветривания и многого другого все осадочные породы на поверхности Земли сильно смещены, перепутаны. Это препятствует составлению точной картины прошлого Земли. Атомные «часы» (определение возраста Земли по количеству распавшихся на ней радиоактивных веществ) тоже не удовлетворяют биологов. Есть «часы», может быть, еще более точные, биологические.

Одноклеточные животные и растения, населяющие поверхностные воды океана, отмирают, и мириады их скелетиков, опускаясь пластами, откладываются на дне океана. Если Баренцево море 100 млн. лет назад было теплее, чем сейчас, то среди донных отложений на соответствующей глубине мы обязательно найдем останки обитателей более теплого климата. Дно океана — это как бы гигантский холодильник, хранилище, где, не тревожимые никем и ничем, в идеальных условиях ровной температуры скапливаются «архивы» биологических явлений. По ним очень точно можно определить, например, как менялся климат на Земле.

Пользуясь атомными «урановыми» часами, ученые определили, что возраст Земли равен 2—3 млрд. лет. Однако «биологические» часы показывают, что Земля намного старше. Погружаясь в глубь веков, в начало палеозойской эры, то есть на 700—800 млн. лет назад, мы встречаем там основные формы и типы животных наших дней. Уже тогда они в основном сложились. С тех пор прошел почти миллиард лет. Невозможно себе представить, что предшествующая жизнь на Земле возникла лишь за миллиард лет до палеозойской эры и успела за этот срок совершить эволюционный путь, пройденный за последующие 800 млн. лет. История развития жизни на Земле не укладывается и в 4—5 млрд. лет, если считать, что темп развития был все время одина-

ИЗ ДНЕВНИКА ДАТСКОЙ

ы плывем над Филиппинской впадиной... Видно, как из глубины прозрачного моря поднимается треугольная драга. Первый раз с момента отплытия из Дании мы спустили все 12 км нашего стального троса. Драга дотронулась до самого глубокого на нашей планете морского дна—10 190 м (зафиксировано колебаниями электрического зонда).

С большими предосторожностями мы раскрываем пробу, отбрасываем ярких ракообразных светящихся медуз: они захвачены при подъеме на глубине всего нескольких сот метров. А вот камни, принесенные со дна. Мы совершенно заворожены зрелищем маленьких белесых выпуклостей на их черной поверхности. Это актинии. Если бы даже мы не нашли ничего другого, эта находка увенчала бы экспедицию «Галатеи» успехом. Теперь мы знаем, что жизнь возможна на глубине океана под давлением в 1 000 атмосфер. I

Однако актинии — это не все. что мы нашли: в этой же пробе 25 морских анемон, 75 голотурий, 5 двустворчатых раковин, одна amphipode и один червь polychete...

На глубине более двух тысяч метров окраска живых существ становится серой, беловатой или черной, а кожа— проницаемой: животное стремится жить в осмосе со средой, давление в которой слишком сильно. О величине этого давления можно судить цр состоянию стек-