Техника - молодёжи 1957-09, страница 13

— Это диагностическая машина, — профессор указал на сооружение с динамиком, к которому шли провода от датчиков, укрепленных на больном. Из репродуктора послышались странные хлюпающие звуки. Это кровь проходила через живой насос — сердце человека. Врач прислушивался к каждому движению его мышц, как музыкант прислушивается к ударам метронома.

Работал стетоскоп. Одновременно давались показания температуры,- пульса, кровяного давления, а также анализы крови и т. д.

Мы осмотрелись. «Диагноз 3» — поблескивало название на устройстве, которое занимало почти половину всего кабинета.

Михаил Герасимович попросил врача-диагноста:

— Включите, пожалуйста, читающие и счетно-решающие устройства.

Защелкали реле-переключатели. Читающая машина «читала» записи диагностической машины и давала задания счетно-решающему устройству. Последнее «размышляло» над частотой пульса больного, его дыханием, анализом крови, который был заранее вложен в электронное устройство, и множеством других показателей, которые не сразу может охватить и учесть даже опытный врач.

Решение было неожиданным. Машина назвала сразу три болезни с мудреными латинскими названиями. Она словно говорила: «Я отбросила десятки тысяч вариантов. Данные, которые вы мне дали, встречаются при всех этих трех очень похожих болезнях. Дальше я бессильна. Решайте сами, определите одну из трех...»

— Включайте локатор, — посоветовал профессор врачу.

На экране возникали очертания сердца, печени, желудка, кишечника,,. Прибор точно определил все отклонения от нормального размера, от обычного положения органов. Это стало возможным потому, что у каждого органа разная плотность тканей.

Прошло всего десять минут, а врачи уже знали, что пациент болен редко встречающейся болезнью кишечника, на выявление которой раньше уходили месяцы.

Но одно дело определить болезнь, а другое — вылечить человека. И мы попросили показать нам операционную.

Операционная напоминала скорее физиотерапевтический кабинет. Здесь видна была только электроаппаратура, даже операционного стола не оказалось.

На кушетке лежал больной. Над ним мягко гудел ультразвуковой аппарат. Ни хирурга, ни окровавленных марлевых тампонов.

— Это операция на печени, — сказал директор. — Вы видите, как из печени удаляют камни.

Мы смотрели с напряженным вниманием, но ничего не видели и решили поддержать шутку доктора.

— Превосходно, Михаил Герасимович. Подумать только: вытащить камни из печени, не дотрагиваясь до больного ни ножом, ни рукой! Техника за гранью фантастики...

— Вот именно, — продолжал ученый. — Через двадцать минут ультразвук раздробит камни в печени в мелкий песок. А через несколько суток весь песок сам уйдет из организма по пищеварительному тракту. Мягкие ткани и сама печень не пострадают нисколько от ультразвуковой «камнедробилки». Ведь ультразвук своими колебаниями лишь слегка нагревает эластичные мягкие ткани, а твердые, например камни, даже если они глубоко в теле, от частых ультразвуковых колебаний рассыпаются.

Хирургия уже в настоящее время может лечить человека, не вскрывая тела, не касаясь его ножом. Такой и должна быть идеальная операция.

— А теперь, — предложил директор института, — перейдем в другую операционную. Для этого придется надеть стерильные резиновые туфли и марлевые маски.

Мы вошли в зал. Перед нами оказалась обычная операционная. Правда, стол для операций здесь опускают не вращением ручки, а нажатием кнопок электроприводов. И лампы не совсем обычные, а бактерицидные. Они не только светят, но и убивают лучами микробов.

Чистота, кондиционированный воздух— это привычная норма хорошей операционной. Только зачем перед глазами хирурга над столом экран телевизора?

— Это не простой телевизор, — поясняет ученый. — Он соединен с рентгеновским аппаратом. Ведь рентгеновское изображение видно только в темноте. А мы перенесли его на яркий телевизионный экран. Смотрите, вот острый крючок в желудке ребенка. Малыш проглотил его во время игры, Но все будет в порядке. Хирург сразу возьмет верное направление при операции и будет видеть на

экране свои руки и расстояние, которое надо пройти скальпелем до цели. Впрочем, нож теперь вообще не нужен...

Мы опешили. Разрез без ножа?

„— Да. Я же говорил вам, что мы отказались от многих прежних форм хирургического вмешательства. Тише...

«Наркоз...»

Тонко запел электронаркозный аппарат. Пульсирующий электрический ток «убаюкал» ребенка, и через несколько минут хирург сказал:

— Теперь можете разговаривать громко. Пока мы не выключим аппарат, больной не проснется. Замечательное устройство! А помните, как раньше усыпляли больных хлороформом? Человек засыпал быстро, но зато после операции чувствовал себя отвра- хирургические ножи. тительно. Делали операции и под

местным наркозом, устраивали новокаиновую «блокаду», обезболивали только оперируемое место, отключали его от всей нервной системы. Электронаркоз вырос из того самого лечения электросном, о котором мечтал еще И. П. Павлов.

— Начали... — кивнул хирург старшей сестре.

Студенты, пришедшие посмотреть операцию, вышли

в соседнюю аудиторию. Они увидят операцию в деталях на специальном большом экране телевизора, вделанном в кафельную стену. Здесь же одновременно начнется лекция. Они не будут «висеть» над хирургом, заглядывая через его плечо.

Хирург взял в руки предмет, похожий на гигантский заостренный карандаш. К тупому концу карандаша через плечо хирурга тянулся провод.

Когда врач медленно провел «карандашом» по коже оперируемого, на теле появился ровный надрез. Вот уже обнажились внутренности, но ни одной кровинки не показалось на краях надреза.

Ультразвуковой нож, которым действовал хирург, сделал операцию бескровной. Оказывается, ультразвук определенной частоты не только режет мягкие ткани, но тут же заставляет кровь свертываться.

Вдобавок нож, перед тем как разрезать ткань, «усыпляет» концы нервов, и разрез получается безболезненным. И что самое поразительное — нож всегда остается стерильным, он убивает ультразвуком микробы тут же, в ране.

Желудок пришлось вскрыть, чтобы удалить впившийся в его стенку острый крючок. Мы ждали, что в дело пойдет игла и шелковые нитки, которыми зашивают раны. Но все получилось по-другому.

— Клей! — коротко бросил врач. Рассеченные края желудка легли рядом. На них наложили липкий кусок прозрачной пленки. Желудок склеен!

— Вы только не думайте, — предупредил профессор, — что склеивание заменит собой сшивание ран. В нашем распоряжении есть и тонкая металлическая нить из тантала, безвредного для организма, и нити, сделанные из фибрина и кровяной сыворотки. Такие нити держат шов, пока рана в организме не срастется. А потом эти органические вещества растворяются, бесследно исчезают.

Вы видите, как эффективно действует хирургический клей — средство, перевернувшее всю хирургию. Сначала химики склеивали металл, стекло, фарфор. Мы хотели склеивать ткани тела, концы нервов, концы сосудов, кожу, сломанные кости. Теперь проблема эта решена. Особенно трудно было научиться склеивать кости.

...В следующей палате находится только один больной, Уход за ним особенно тщательный.

— Тяжелое отравление, — говорит профессор. — Он бы наверняка погиб, если бы не искусственные почки. Жаль, что у таких почек пока великоваты размеры.

Предмет, к которому относилось замечание ученого, был похож на стеклянную тумбочку. Он стоял у кровати, к нему тянулись тонкие шланги от больного. Кровь проходила через химические фильтры, обогащалась нужными веществами, и больной не замечал даже, что его собственные почки были удалены из тела.

Они находились в лаборатории по соседству. Им были

11