Техника - молодёжи 1965-06, страница 10

рушающим его изнутри теплом и сам же выделяет его. Словно потея под собственной тяжестью, переходит он в пар и, отдав его, ожесточается до состояния ледяных кристаллов, с которых обязательно съезжает, как по хорошо смазанным (влага!) подшипникам, свежевыпавший снег. Лавина!

Снег испытывает со временем то, что глациологи называют «возрастным отвердением». Образовавшуюся снежную доску разгулявшийся ветер может попросту сдуть по склону, если ее раньше не подрежет идущий поперек горы лыжник.

Статистики лавинной опасности считают самыми коварными сорвавшиеся со склона снежные доски: наибольшее количество смертельных случаев. Чаще всего создает такие доски ветер. Наблюдая с риском для себя рождение и гибель снежных досок, альпийские горнолыжники пришли к выводу: внутренние изменения снега могут привести к образованию и такого типа кристаллов, которые как бы спаяны между собой. Весь пласт — одна доска.

Дальнейшее поведение пласта решает запас прочности внутри снега. Пласт может соскользнуть со склона, как сдергиваемое единым махом покрывало. Впрочем, он же, не падая единой массой, а разрушившись при обвале, будет классифицирован глациологами как «сход лавины из рыхлого снега»,

Слабое утешение для того, кто окажется захваченным даже такой лавиной. Ему уже не до классификации! Хотя известны случаи, когда человека откапывали живым после того, как он провел 72 часа погребенным!

I

«АРТИЛЛЕРИЯ — ОГОНЬ!»

Я вернулся недавно из тех мест, что географы зовут «Большим Кавказом». Здесь, в прилепившемся к эльбрусским отрогам Главного хребта балкарском ауле Терскол дислоцировано подразделение людей, объявивших войну лавинам. Это лаборатория физики снега, лавин и ледников. Руководит ею кандидат физико-математических наук Варден Сергеевич Читадзе.

Какие только коллекции не собирают любители диковинок! Но коллекцию обсерватории Терскол не уместить даже на большой арене лужниковского стадиона. Здесь коллекционируют лавины. Они нужны всем. Не лавины, конечно, но их анкетные данные: и откуда родом, и место проживания, и антропометрические сведения, и особые приметы, и периодичность появления.

И отряды лаборатории вот уже второй год «топают» вдоль оси хребта, который на языке «геоморов», как сокращенно

МОЗАИКА ТЕХНОЛОГИЧЕСКИХ ИЗОБРЕТЕНИИ

Б. ВАСИЛЬЕВ, инженер

Рис. Л. Добролюбовой

Нехитрое с виду искусство обработки и соединения металла — это лес неразгаданных загадок, таящих в себе богатейшие возможности для изобретательской мысли. И чем парадоксальнее, противоречивее требования, чем больше зайцев, которых надо сразу поймать инженеру, тем более удивительны предлагаемые решения.

Кричащий станок

На одном заводе делали сверхъювелирную по тонкости работу: шлифовали стенки отверстия диаметром в полмиллиметра.

Для такой операции изготовили миниатюрный шлифовальник диаметром в две десятых миллиметра, обсыпанный алмазной пылью.

Инструментик этот вращала пневматическая турбинка со скоростью 1000 оборотов в секунду! Кроме того, шлифовальник двигался по контуру отверстия, обходя его каждую минуту 150 раз. Но, к сожалению, рабочим был не в силах проникнуть взглядом в зону обработки, не мог уловить момент, когда крохотный инструмент касался детали.

Он то затягивал процесс обработки, то кончал его слишком рано.

«Пересол» и «недосол» одинаково шли в брак. Собирались уже конструировать уникальный станок-автомат. Но изобретательная человеческая мысль

нашла простои выход: деталь изолировали от станка, присоединили к ней один полюс электробатарейки, а другой полюс подвели к станку. В цепь включили усилитель и громкоговоритель. Теперь, как только инструмент касался детали, громкоговоритель «вскрикивал». Кричащий станок издавал звуки, по которым можно было судить не только о том, когда началась шлифовка, но и о том, как она проходит,— тональность звука менялась.

Конечно, «озвученный» инструмент — это, если хотите, технический курьез, крохотная деталь необъятной картины под названием «Металл меняет форму». Но вот другая, куда более «широкозахватная» задача.

Штамп

рассыпается в прах

Необходимые принадлежности всякой штамповки — пуансон и матрица. Пуансон вдавливает металлический лист в матрицу, и из-под пресса выходят готовые детали — от кастрюли до корпуса ракеты. Но сколько усилий надо затратить, чтобы сделать саму матрицу! Высококвалифицированный слесарь затрачивает иногда на это несколько месяцев, а самые совершенные электроискровые и электроимпульсные станки справляются с подобной работой лишь за 10—20 часов. Не обидно, если

потом матрицу употребят на то, чтобы отштамповать тысячи или десятки тысяч изделий. А если деталей и надо-то всего 100 или даже только 10 штук?

Вот и пытаются делать матрицы не из сверхтвердой инструментальной стали, а из пластмассы, железобетона или даже из песка с клеем, из резины и дерева. Понятно, что деревянную или пластмассовую матрицу изготовить легко, но годится она далеко не для всякой штамповки.

Весьма оригинальным способом задумал решить эту проблему японский изобретатель Иноуэ Киеси. Он предлагает делать матрицу из... порошка. И даже без клея. Годится любой ферромагнитный порошок — железный или из окиси железа. Его насыпают в медный сосуд, а сам сосуд помещают внутрь электромагнитной катушки. Затем форму-пуансон вдавливают в порошок и одновременно по виткам катушки пропускают постоянный ток. Незримые линии магнитного поля надежно цементируют частички порошка, заставляют их прочно сцепляться друг с другом. Порошок как бы отвердевает, а форма углубления сохраняется и после того, как пуансон вынут. Матрица готова за секунду! Во время самой штамповки, когда «рассыпчатая матрица» испытывает значительную нагрузку, по второй, дополнительной, обмотке катушки пропускается сильный импульс тока. Напряженность магнитного поля увеличивается, и силы взаимного притяжения ферромагнитных крупинок стойко противодействуют силам разрушения. Стоит только выключить ток — и матрица рассыпается. Но ее не жаль: из бесформенной груды порошка нетрудно за минуту изготовить матрицу любой формы.

в