Техника - молодёжи 1966-05, страница 18

run

ФАКТЫ

ГИПНОЗ СНИМАЕТ БОЛЬ

Т11946 году американский хирург Золимся вскрыл под гипнозом брюшиую полость. В 1953 году англичанин Фуд оперировал аппендицит, опять-таки под гипнозом н безо всякой аиестезии-

Вот сообщение о необычной операции, проведенной в 1959 году.

Чтобы фиксировать взгляд больной, врач держит в 50 см от ее глаз пинцет. Оя начинает говорить. Не проходит и минуты, как молодая женщина усыплена. Гипнотизер слегка укалывает живот иглой — больная тотчас же реагирует иа боль.

— Теперь я сделаю ваш живот нечувствительным. Внутри границы, которую я сейчас обозначу, у вас появится ощущение холода и оцепенения, словно живот вам обложили льдом. — Вндио, как врач очерчивает иглой иа коже квадрат со стороной в 20 см. Ои продолжает: — Внут-

03:

ИДЕИ

ри этой воиы вы должны ощущать только холод и оцепенение. Никакой боли, никаких других ощущений...

И вдруг ои с силой делает укол в пределах очерченной зоны: больная не реагирует. Он повторяет вто несколько рав: никакой реакции. Но стоит ему уколоть живот вне «нечувствительной» воны, как наблюдается сильная реакция. Операция начинается.

Пульс с 74 ударов быстро поднимается до 92. Живот у молодой женщины вскрыт, но она улыбается. Больная просит сигарету, делает несколько затяжек, потом смеется. Вдруг оцр восклицает: «Осторожнее! Вы выходите из воны».

И вот нужно разбудить больную. Снова раздается тихий, монотонный голос: «Прн пробуждении, даже после него, вы не будете ощущать никакой боли. Вы забудете обо всем...» (Так оно и случилось впоследствии.)

Через несколько месяцев в США была успешно проведена еще более поразительная операция. Женщине 42 лет нужно было рассечь митральный клапан: вкрыть грудную клетку, переключить дыхание на специальную трубку, распилить

несколько ребер, чтобы обнажить сердце, проникнуть в левое предсердие, чтобы расширить отверстие, соединяющее предсердие с желудочком.

Больную проверили за несколько дней до операции: в период привыкания, продолжавшийся три дня, достигались глубокий транс и полная нечувствительность грудной стенки. В ночь накануне операции ей не дали никаких успокаивающих лекарств. В семь часов утра больную загипнотизировали в палате и перенесли в операционную в состоянии глубокого транса.

В продолжение всей операции она открывала и закрывала глаза, когда этого от нее требовали. Перед пробуждением ей внушили отсутствие болей, разрешили глубоко дышать и кашлять. У больной ие осталось воспоминаний об операции. Ей -не понадобились успокаивающие средства, выздоровление пришло быстро.

Увы, речь здесь идет о совершенно исключительных случаях. Только 10% людей способны впадать в достаточно глубокий транс, теряя всякую чувствительность к боли. Однако свыше чем у половины пациентов с помощью гипноза можно добиться значительного обезболивания и поднять болевой порог на 40—50% почти у всех оперируемых. Каковы «одежды на то, что гипноз в хирургии вытеснит классические обезболивающие средства? Скажем откровенно, эти перспективы почти равны нулю: техника анестезии добилась таких успехов, что почти никогда ис встречает противопоказаний. В общей хирургии нет случаев. когда гипноз сулил бы значительные преимущества; напротив, его недостатки сказываются иа каждом шагу: к гипнозу нужно готовиться заранее, трудно обеспечить его полный аффект. Хирурга может постигнуть неудача, причем в критический момент, и тогда придется в аварийном порядке прибегнуть к классической анестезин.

Значит ли вто, что гипноз нужно полиостью изгнать ив операционных? Совсем нет: ои может стать хорошей подго-

п

и

Продолжаем начатый а предыдущем номере разговор о применении гипноза в различных областях науки, медицины, педагогики, искусства. Естественно, перед врачами встает вопрос: а нужен ли гипноз кан средство анестезии! Слово имавт французский аатор Ж. ЛАКОСТ.

Но почему ж* выдающаяся конструкция русского летчика оказалась забытой? Почему она ускользнула от внимания скрупулезных исследователей и биографов?

Думается, на это есть несколько причин. Прежде всего крупные спортивные успехи, мировыв рекорды и героизм Петра Николаевича отодвигали иа второй план, заслоняли техническое новаторство пионера отечественной авиации. В лучах славы отважного пилота меркли таланты конструктора-изобретателя.

Во-вторых, большинство бумаг и личных дел знаменитого летчика остались в 1914 году в Киеве, и о судьбе многих бумаг из этого архива ничего не известно, как и о конструкции первого моноплана Нестерова. Этв загадка сгущается еще более тем, что в деле ни самого проекта, ни объяснительной записки нет.

Только анализ заключения Семковского показывает, на сколько лет был похоронен в недрах архивов приоритет русского новатора на ряд изобретений в области авиационной техники.

И наконец, последнее обстоятельство, менее существенное, но, видимо, помешавшее иссладоваталям творчества Нестерова установить истину. Заключение Семковского посла его заголовка начинается: «Г. Нестеров».

Но ведь прославленного пилота звали нв Г. Нестеров, а П. Нестеров? Может быть, зто кто-то другой?

Дело в том, что в чиновно-бюрократической России существовала строго и свято соблюдавшаяся система титулования. О полном генерале писали — «Его Высокопревосходительство», о графе — «Его Сиятельство», о полковнике — «Его Высокоблагородие», об уважаемом штатском — «господин», менее заслуженном — «госп.», а в отношении какого-то неизвестного человека вежливость ограничивалась буквой «г».

14