Техника - молодёжи 1968-03, страница 19

будет при заданном вопросе выбирать и прокручивать подходящий барабан.

Ящик с барабанами мы упрячем в закрытую комнату, с которой установим телефонную или телеграфную связь. Теперь вам предлагают узнать, ведете вы беседу с живым человеком или с набором стальных барабанов.

Весь фокус в том, что барабанов может быть очень много, а разработанный сценарий типичной беседы сколь угодно сложным. Поэтому трудно определить, кто или что находится за стенкой. Равно успешно можно «смоделировать» мужчину или женщину, профессора математики или торговца сигаретами, Пабло Пикассо или Христофора Колумба — в общем кого угодно. Беседа может оказаться столь интеллектуальной и интересной, что вы окажетесь перед серьезной дилеммой: кто собеседник — человек или удачный набор магнитофонных записей? Доказывает ли этот опыт, что ящик с барабанами — мыслящее существо?

Конечно, нет. Утверждать обратное — значит, отождествлять живого Шаляпина с граммофонной пластинкой, на которой записан его голос.

А ведь именно такими аргументами оперируют «ультракибернетики», предлагая построить мыслящий мозг из искусственных нейронов. «Нет никаких средств убедиться в присутствии или отсутствии интеллекта у робота, кроме как по оценке интеллектуальности ею поведения при столкновении с внешней средой», — говорят они.

Нелепость такой постановки вопроса была осознана еще в первой половине XIX столетия. Английский математик Бэббедж построил арифмометр, названный им аналитической машиной. Механическое устройство могло выполнять арифметические действия. Поднялась дискуссия — «мыслят или не мыслят» находящиеся в ящике зубчатые колеса? По этому поводу сестра Джорджа Байрона, леди Левлейс писала:

«Аналитическая машина не претендует на то, чтобы создавать что-то действительно новое. Машина может выполнять все то, что мы умеем ей предписать».

Таким образом, тщательное выполнение предписанной программы, какой бы сложной она ни была, не может служить доказательством мышления, которое может создать «что-то действительно новое».

Тем не менее отождествление работы человеческого мозга с работой электронной счетно-решающей машины продолжается. «Конструкция мозга», «Мозг как вычислительная машина», «Вычислительные машины и мышление», «Перцеитроны и теория механизмов мышления», «Искусственный интеллект» и пр. — заглавия недавних статей и монографий, посвященных кибернетике.

Вот типичная постановка проблемы, сформулированная в сборнике статей американских ученых «Вычислительные машины и мышление». Итак, еще раз: «Может ли машина мыслить?» «Нет,— пишут авторы, — если определить мышление как нечто свойственное только и исключительно человеку. В этом случае любое поведение машины, напоминающее мышление, следует назвать лишь «мыслеподобным» (!) поведением. Нет —• если постулировать, что в самой сущности мышления есть что-то

непостижимое, таинственное, мистическое. Да — если признать, что этот вопрос должен быть решен путем эксперимента и наблюдения, путем сравнения поведения машины с поведением человека, с которым мы обычно связываем понятие «мышление». Как видно из цитированного абзаца, «игра в имитацию» — единственная опора сторонников создания искусственного интеллекта. Если отвергнуть тезис о таинственности и мистичности мышления, остается лишь одно — мышление свойственно только человеку подражание мышлению является всего лишь «мыслеподобным» поведением.

И не удивительно, на свете много проблем, которые машины не могут и вряд ли смогут когда-нибудь преодолеть.

Вот некоторые из них.

Машины не владеют эвристическим методом решения задач. Эвристикой называют основанные на прошлом опыте методы, уловки, хитроумные упрощения, которые позволяют решить задачу (не только математическую) кратчайшим путем. При более глубоком анализе эвристическое решение может оказаться не самым лучшим, хотя в большинстве случаев оно достаточно хорошее.

Машины не могут пользоваться методом индукции. Они не могут логиче-

V>4

ски обобщать выводы, полученные из анализа частных случаев.

Машины не понимают человеческого языка.

Машины не могут самостоятельно ставить себе задачи

Машины совершенно беспомощны в создании оригинальных произведений науки и искусства. Они не способны к творчеству. Подобно зубчатым колесам Бэббеджа, они покорно и пунктуально выполняют любые, самые утонченные бюрократические указания, которые формулируются операторами в виде программ и алгоритмов.

Из всего этого явствует: современный искусственный «мозг» так же далек от человеческого, как игрушечный робот — от живого существа.

Когда «ультракибернетики» говорят о машинном мышлении, они совершают методологическую ошибку. Они молчаливо предполагают, что можно создать искусственный орган мышления сродни мозгу, отделенному от человеческого тела. А ведь говорить, что человек мыслит при помощи мозга, так же нелепо, как говорить, что он дышит при помощи легких. Биологическая целостность организма и сложные взаимосвязи между всеми органами лишают смысла всякие попытки заставить изолированный мозг работать.

Отделенная голова собаки может «жить» некоторое время. Однако ее функции, ограниченные элементарными рефлексами, не имеют ничего общего с мышлением. Бывает, человек падает в обморок, то есть прекращает мыслит», не из-за повреждения мозга. Он мо жет потерять сознание, иногда навсегда, от серьезного ранения любого органа — и это доказывает неотделимость мышления от всего человеческого организма. У нас нет никаких прав отождествлять голову профессора Доуэля с самим профессором. Сознание — первый признак активного мышления, и одно без другого не существует.

Если мозг — биологическое явление, то мыслящий мозг — вершина биологической эволюции. Его основная функция — руководить поступками человека, которые гарантировали бы ему физическую целостность и равновесие в условиях меняющейся внешней среды. Процессы мышления, какими бы абстрактными и сложными они ни были, обеспечивают человеку наиболее комфортабельное и плодотворное существование в Природе и в Обществе. Без способности к мышлению он неизбежно вошел бы в острый конфликт с внешней средой, и исход был бы роковым. Психиатрия полна примерами подобного рода. Таким образом, с биологической точки зрения мышление абсолютно необходимо человеку для того, чтобы жить.

Развитие форм мышления от простого к сложному — социальное явление. Вне человеческого общества человек не может научиться мыслить. Тому немало примеров — вспомним хотя бы «лесных» детей, воспитанных волчьей стаей. Некогда в адрес писателей-фантастов был брошен иронический упрек о «скудости» их фантазии — они, мол, не догадались написать о мыслящей плесени. Этот упрек совершенно неправомерен. Большинство умных писателей-Фантастов понимают, что плесени мышление ни к чему. Недаром, чтобы

15