Техника - молодёжи 1969-02, страница 20

s ct

X 2

CL

Будут ли наши потомки жить в окружении механических слуг? Будут ли роботы человекоподобными? По каким путям пойдет развитие «интеллектуальных» машин? Возможно ли создать искусственный разум7 Вот вопросы, которые обсуждали на страницах журнала (№ 1, 3, 5, 7, 8 за 1968 год) участники дискуссии о будущем роботов.

На материалы дискуссии реданция получила много откликов. Большинство читателей считает, что проникновение в механизмы мышления вполне под силу науке не столь уж далекого будущего. «Принципиальных вопросов, ставящих под сомнение разрешимость задачи моделирования процессов мышления, нет. Более серьезна проблема целесообразности разумных роботов. Она требует тщательного обсуждения», — пишут научные сотрудники Института океанологии АН СССР, кандидаты технических наук В. Арансон и Ю Ломоносов.

Выступивший в ходе дискуссии лауреат Ленинской премии профессор Н. Амосов полагает, что исиусственный разум завтрашнего дня будет трудно контролировать. «Не преуменьшается ли в статье Н. Амосова роль разума естественного? И разве искусственный разум нужен в качестве антипода человека?» — спрашивает читательница Т. Козлова из г. Львова.

Публикуемые сегодня заключительные материалы дискуссии отвечают на вопросы, поставленные в читательских откликах. Автор книги «Очерки о кибернетиие» инженер Л. ТЕПЛ0В считает, что еще очень рано говорить о конкретных формах деятельности будущих роботов. Действительный член АН ЧССР Э. КОЛЬМАН и научный обозреватель жур

нала, кандидат физико-математических наук А. МИ позицией профессора Н. Амосова.

ИЧ спорят с

кто ВЫ, РОБОТ? • кто ВЫ, РОБОТ? • кто вы,

| ночной ■визит

Э. КОЛЬМАН, действительный член АН ЧССР

■JT то Вы, Робот?» — вопрос, на ко-торый пытаются ответить все, но, по существу, не отвечает никто. Автомат? Усовершенствованный, сверхусовершенствованный, фантастический, но — автомат? Или еще не познанная человеком субстанция, способная рождать мысль? Или просто гениальная копия самого совершенного устройства на Земле — человеческого мозга? О нем — ю Роботе — говорят многое и самое противоречивое, а что сказал бы сам Робот о себе? Я встретил бы электронного «гомункулуса», прибывшего на «машине времени», например, из XXI века, усадил бы его в кресло и спросил бы прямо в лоб: «Кто Вы, Робот?»

Но что это? Я как будто слышу чей-то голос, глухой, металлический, вон из того темного угла комнаты, куда недостает свет настольной лампы. Мистика какая-то!

Я понимаю, что это глупо, но не могу сдержаться и спрашиваю в пространство;

— Кто Вы, Робот?

И таинственный голос мне отвечает:

— Странно слышать мне, машине, подобные вопросы от вас, людей. Ведь это вы создали меня, все, что я делаю, делаю для вас и делаю по вашей программе.

— Простите, Робот, но раз Вы явились, несмотря на ночь, в мою комнату, давайте говорить всерьез. Вы далеко ушли из-под нашей опеки. Вы сами пи-

ИНФиРМАЦИЯ-ЧЕЛОВЕК-МАШИНА

таетесь, когда считаете нужным, подключаясь к источнику энергии. Вы сами ищете и находите наилучшее решение поставленной перед Вами задачи. И наконец, Вас вовсе не создали человеческие руки, а такие же, как Вы, роботы. Впрочем, я оговорился. Не такие же. Вы более совершенны, чем они, — извините, я* не хотел Вас обидеть.

— Я не могу обидеться ни на кого и ни на что. Но об этом после. Теперь же... Я вижу здесь, на столе, часы. Они идут. Идут сами. Вы не подталкиваете стрелки непрерывно. Как и я, часы — автомат, хотя я отличаюсь от них примерно, как Вы от амебы.

— Но часы сделал часовщик, а Вас, уважаемый Робот, — роботы!

— Не преувеличивайте, часы мог сделать автомат или полуавтомат. Человеческие руки, возможно, к ним во время изготовления вовсе или почти не прикасались. А если я сам решаю, в какой момент мне следует подзарядить свои аккумуляторы, если я сам, перебравши все возможные пути, ведущие к заданной цели, останавливаюсь на кратчайшем, если я сам создаю себе потомство, причем роботов более быстрых, более ловких, более долговечных, более одаренных, чем я сам, то это дело если не ваших рук, то вашей головы, люди. Это вы, ваш ум, ваше творческое мышление придало мне свойство «самому решать», «самому действовать».

— Но позвольте, дорогой Робот, Вы ведь прекрасно ориентируетесь и в совсем непредвиденной обстановке.

— Непредвиденной в частностях. И это свойство мне запланировано, правда лишь в известных пределах. Если неожиданные отклонения будут выходить за эти пределы, за границы того кругозора, который мне был запрограммирован и который я накопил предыдущим опытом, я растеряюсь не меньше, чем и вы, люди, встретившись с чем-то абсолютно неизвестным. Но заметьте, когда я сказал «растеряюсь», то имел, конечно, в виду не чувство растерянности, которое нам, роботам, как и вообще любое чувство, чуждо, а простое незнание «правил поведения»

в подобных ситуациях. Однако позвольте и мне задать вам вопрос.

— Пожалуйста, спрашивайте.

— Скажите, что такое, собственно, эти чувства, эти эмоции, о которых вы, люди, столько говорите?

— Чувства?.. Хм, как Вам объяснить подоходчивее... Да, Вы меня поставили в тяжелое положение. Рассказать о чувствах, пожалуй, так же невозможно, как объяснить слепому от рождения, что такое красный цвет. Он, конечно, сможет уяснить теорию света, «зазубрить» формулировки определения частоты и длины волны, отражения, преломления, дифракции и других элементов оптики. Но от этих умозрительных упражнений ощущение цвета ему не станет «виднее». Так и вам, роботам, мы можем сколько угодно наговорить о том, что чувства отражают наши отношения к действительности, что они социально обусловлены, что в их основе лежат нервные процессы в коре и подкорке головного мозга, что они связаны с деятельностью сердца и так далее и тому подобное, и все это вы поймете. А все-таки, что такое чувства радости, любви, печали, ненависти, уверенности, растерянности, вам останется непонятным, неясным.

— Если я Вас правильно понял, то мы, роботы, не ощущаем и не чувствуем, потому что построены из неживой материи — металлов, полупроводников, изоляторов. Но если когда-нибудь в нас включат и живую материю или если подключат нас к ней, то, как Вы думаете, мы сможем тогда «смеяться и рыдать»?

— Если, если... Но тогда вы не будете больше роботами, Вас придется назвать «бионами» или как-нибудь еще. Но почему, дорогой Робот, Вам так хотелось бы «переживать»? Вы ведь прекрасно обходитесь без чувств, они не мешают Вашему трезвому холодному разуму, не сбивают его, как это, увы, слишком часто случается у нас, людей.

— Да, все это так. Однако не упустили ли Вы другую сторону?

— Другую сторону?.. А, я, кажется, понимаю, что Вы имеете в виду. «Без слез, без жизни, без любви» не было бы никаких исканий нового ни в науке, ни щ технике, ни в искусстве, не было

16