Техника - молодёжи 1970-12, страница 5

«Двадцать секунд Вадима Волкова», «Уравнение с одним неизвестным», «Города-на-Люб-ви» — эти очерки нашего специального корреспондента Марка Борозина хорошо известны читателю журнала. Сейчас М. Борозин вернулся из редакционной командировки по Сибири. Его очерки о молодых строителях Томской области — края Всесоюзных ударных комсомольских строек — мы публикуем под общим названием «Шестидесятая параллель».

РОЗОВЫЙ ВЕТЕР

^Эетер с Оби разносит по городу тюканье тяже-

"лых топоров. Светлое лезвие с хрустом входит в розовый от пропитки брус. Дерево гудит в ответ, как басовая струна, брызжет вокруг розовой щепой. Розовая стружка опутала ноги. Телогрейки, шапки, сам воздух Стрежевого розовеют от поднятых ветром опилок.

Шумихин наигрывает на сигнале вездехода что-то очень походное. Торопит — пора отправляться.

Командир десанта, сформированного из комсомольцев томских заводов, давненько не залетал сюда, в свой Стрежевой, заложенный им самим, его сокурсниками, друзьями. Он упустил в Томске вертолет на Пара-бель, где его парни тянут через тайгу 400-километ-ровую просеку — русло будущего нефтепровода на Анжеро-Судженск. И полетел сюда, в Стрежевой. В конце концов, отсюда до Парабели ближе...

За перелеском сплошным завалом легли на пути металлоконструкции вышек. Обычная с виду вышка опоясана широким «сварным кожухом и подвешенным к нему брезентовым «фартуком». Слева над кожухом решетка воздухозаборника и здоровенный маховик компрессора. Буровая на воздушной подушке.

Обычный буровой .станок «перебрасывают» с места на место 12—15 тягачей. Махина весом 135 т движется (медленно. Боже упаси машиниста одного из дюжины тракторов прибавить невзначай ход, или, напротив, чуть ослабить натяжение троса! А эту со скважины на скважину легко переводит небольшой болотоход. Лишь бы стронуть — и сама пойдет.

В каких-нибудь полчаса пустошь залило теплым молочным туманом. Видимость — метров десять. У земли туман особенно густ, основания вышки не видно, и кажется, что она потеряла вдруг вес, поплыла над землей и встала, качаясь, на плечи тумана. Но качается не вышка, качается туман над ней и под ней, качается под ударами звуковой волны. Буровая говорит в полный голос.

Навстречу нам выплыла из тумана окладистая рыжая борода, смеющееся, крупное, уже тронутое загаром лицо. Руки словно в тиски попали.

— Как там, в Москве?

— Как тут, у вас?

А у них, оказывается, ничего

особенного. Комсомольско-молодежная вахта Василия Гуменюка. Трубу наращивают.

Борода — законная гордость пом-

ШЕСТИДЕСЯТАЯ

бура Гайдая. Николай знавал эти места, когда Стрежевого не было и в помине. Помнит, как ударил из скважины «знаменитый фонтан» — суточный дебит 500 т! Помнит паводок шестьдесят шестого. Старожилы с крыш смотрели на Обь и разводили руками: такого еще не бывало. Всю весну буровые молчали. Нынче вот готовятся к большой воде уже с осени. Площадки укрыли песком, смонтировали буровую на железнодорожной платформе, ну и ту, что мы видели, воздушку.

Буровая умолкла. Тишина навалилась сразу — ватная, плотная.

— Что там?! — крикнул Гайдай

в туман и загрохотал сапожищами по сходням

— Насос... — ответили ему откуда-то из преисподней.

Встал насос высокого давления.

Мы поднялись в вагончик, в командную. Рация, сетевой график проходки: на черном глянце поля белая кривая критической линии.

Сегодня должны были пройти последние сотни метров. И вот посыпались неполадки.

Работы на полдня, не меньше. Пока ремонтники доберутся, пока снимут... Мы вышли из вагончика. Звон ключей, короткие команды:

— Ключ!

2