Техника - молодёжи 1971-04, страница 28

пийского моря сплошные облака. Неужели проявил себя пресловутый «закон бутерброда»! Так и есть. Летит время, все дальше улетаем и мы, а просвета нет!.. Но вот, будто бы вняв нашим заклинаниям, открылась Земля. Затрещали аппараты, началась работа. На свой страх и риск решаем продлить время эксперимента — всего на несколько минут. Команда «Конец!» застает нас уже на «излете» — кассеты полны отснятой фотопленкой. Отплываем от иллюминаторов. Теперь можно спокойно сделать записи в бортжурнале. Позже мы узнали, что на Земле, не сговариваясь с нами, тоже продлили время эксперимента... Вообще, со спектрографом мы работали не раз. Специалисты были довольны: им достался ценный материал о строении атмосферы, о закономерности вертикального распределения аэрозоля. Картографы смогли внести уточнения в топографические, географические и геодезические карты.

Вспоминаются эксперименты по отработке методов автономной, не зависящей от наземных центров управления навигации. Не нужно обладать незаурядной фантазией, чтобы представить будущие полеты к планетам солнечной системы. Космонавтам придется стать штурманами и ориентироваться по звездам. Значит, надо научиться пользоваться астронавигационными приборами и сообразно с их показаниями изменять траекторию полета, если это необходимо. Научившись находить и различать звезды и созвездия «невооруженным» глазом, мы перешли к тренировкам с аппаратурой (телезрители, смотревшие передачу с борта нашего корабля, могли видеть оптические приборы, в том числе традиционный секстант). В полете нашими путеводными звездами были самые яркие: Сириус, Канопус, иногда Вега. С ними связаны эксперименты, которые можно разделить на две основные группы: испытание различных навигационных приборов и отработка методов космической навигации. Пробным оселком точности аппаратуры служило угловое расстояние между звездами. Измеренные величины мы сравнивали с табличными, давно известными. Пользовались секстантом и астроориента-тором, «загоняя» в их визиры Спи-ку, Альдебаран, Вегу, Антарес. Любопытно, что звезды видны даже тогда, когда летишь над освещенной стороной Земли, правда не все, а только светила первой и второй величины.

Приборы устанавливались в специальные посадочные гнезда на один из иллюминаторов орбитального отсека или спускаемого аппарата. Вначале командир на своем

рабочем месте в спускаемом аппарате, а затем и бортинженер, находящийся в орбитальном отсеке, действуя ручкой управления, вводили звезду в поле зрения прибора.

Навигационные эксперименты — это измерения параметров орбиты. Не зная их, не сможешь управлять кораблем. Мы оценивали угловые расстояния между звездами и горизонтом Земли, между Луной и нашей планетой, период обращения корабля вокруг Земли, высоту полета, время прохождения «Союза» над наземными ориентирами.

Примечательно, что почти все операции, связанные с ориентацией и маневрированием корабля, выполняются экипажем с помощью системы ручного управления. Все предварительные операции по подготовке спуска корабля с орбиты: ориентация, включение аппаратуры и пуск двигателя для выдачи тормозного импульса — выполняются непосредственно членами экипажа, а не автоматически, по командам с Земли, как было на первых кораблях. Конечно, на борту достаточно автоматических устройств, готовых в любой момент подменить пилота, если он потеряет работоспособность. Но автоматы призваны лишь разгрузить экипаж, помочь ему выполнять операции, на которые жалко тратить уникальные способности человека: умение анализировать вне рамок формальной логики, перенастроить внимание в нужном именно в данный момент направлении и т. п.

Сказав это, я невольно вторгся в сложную область взаимоотношений машин и людей, объединенных в систему «человек — машина». Космос обживали беспилотные спутники, когда была поставлена задача — создать космический аппарат для полета человека. Казалось бы, все ясно. Нужно только преодолеть технические трудности — создать мощную ракету-носитель, аппарат со всеми необходимыми средствами жизнеобеспечения, решить проблемы безопасной посадки.

Ну, а как быть с человеком, с его физиологией и психологией? Не вызовет ли пребывание в столь необычной обстановке неожиданных отклонений? Сохранится ли работоспособность, умение трезво оценить обстановку и принять верное решение? Когда бессильна теория, в ход идут факты. А их тогда не было.

Не случайно знаменитый «Восток» насыщен аппаратурой, которая по командам с Земли обеспечивала безопасный взлет, полет по орбите и возвращение космонавта и корабля на Землю. Человеку в первых полетах отводилась роль наблюдателя и испытателя; он целиком отдавался научным и техническим экспериментам.

Правда, на кораблях «Восток» был предусмотрен ручной контур управления — пилот в любой момент мог сориентировать капсулу вручную. В подходе к проблемам сочетания «человеческого» и «машинного» факторов пилотирования уже во времена первых полетов наметились различия советского и американского взглядов. Упор в космической программе США делался на аппараты, управляемые главным образом космонавтом. Не случайно пилоты кораблей «Меркурий» — современников нашего «Востока» — квалифицированнейшие летчики. Многим во время второй мировой войны приходилось приводить свой изреше^нный японскими снарядами истребитель на палубу авианосца. Так случилось и в космосе— благополучное возвращение неисправного «Меркурия» полностью зависело от опыта и самообладания летчика-ветерана. На «Востоке» же космонавт включался в управление с целью выяснить, как ведет себя корабль, как слушается пилота, как «идет за ручкой». Из отчетных докладов следует: «Восток» послушен в управлении и чутко реагирует на команды космонавта.

Первую практическую проверку ручная система ориентации прошла на корабле «Восход-1», когда П. Беляев и А. Леонов из-за отказа автоматики сориентировали аппарат на Землю с помощью ручки управления и оптического прибора. Эта вынужденная мера заставила иначе оценить возможности человека как пилота, активно вмешивающегося в управление кораблем.

Ну, а «Луноход-1», автоматические межпланетные станции, они-то ведь прекрасно выполняют свои задачи без человека на борту!

Верно, но нельзя забывать, что участие человека в космическом полете должно быть продиктовано в первую очередь объемом работы и характером программы. Оно повышает эффективность полета, позволяет существенно упростить бортовую аппаратуру и принцип ее действия.

Скажу прямо: мне трудно быть совершенно объективным в рассуждениях о месте человека в космических исследованиях. Ведь я стою на позициях летчика-космонавта. Но пусть нас простят сторонники «чистых автоматов» — мы, космонавты-испытатели, бесповоротно выбрали путь в жизни. «Приручать» космические аппараты стало нашей новой профессией, такой же трудной и ответственной, как специальность летчика-испытателя. Побывав в космосе, имея теперь определенный опыт, мы стремимся туда вновь, для того чтобы жизнь на Земле стала радостью для всех людей нашей прекрасной планеты.

24