Техника - молодёжи 1976-07, страница 26

ло равно общему числу статей, журнал превращается в монографию. Так вот, результаты оценки по этому числу («Техника — молодежи» — 1,05; «НТО СССР» — 1,07; «Наука и жизнь» — 1,18; «Знание — сила» — 1,43) совпали с оценкой по предыдущему методу.

О пользе

некомпетентности, или Почему я не написал в «ТМ»?

А теперь, продолжал Корней Степанович, позвольте зачитать письмо, а вернее, заметку, сделанную в форме письма в редакцию, которую я согласно результатам прогнозирования отправил в журнал «Техника — молодежи» в начале 1966 года:

«Уважаемые товарищи! Беда, коль пироги начнет печи сапожник, и эта самая беда приключилась со мной. Много лет занимаясь изобретательством, работая «на стыках» разных дисциплин, я вдруг решил осмыслить этот процесс, так сказать, со стороны. Что есть научно-техническое творчество? Каков его механизм, каким законам оно подчиняется и нельзя ли его «спроектировать»? С этими вопросами «сапожник», сиречь ииженер-мехаиик, вломился в «пирожную» — в совершенно темную для меня сферу, именуемую психологией творчества. Не буду утомлять вас подробностями, сообщу результаты. Они, естественно, плачевны. Все попытки достоверно изучить собственный опыт, вывести некоторые закономерности путем самоанализа оказались тщетными, равно как и аналогичные упражнения, когда в роли «подопытных» выступали мои коллеги. Проштудировав гору психологических работ, я понял, что, профессионально зная «выходные данные» научно-технического творчества,

увы, нельзя проникнуть в тайну самого процесса, что предметом исследования должны быть не столько результаты, сколько сама творческая личность, не изобретения, а изобретатель. Короче говоря, передо мной был некий «черный ящик», начисто лишенный привычных для меня точных технологических параметров. Не слишком ли это грубо звучит — технологические параметры, применительно к столь тонкой сфере, как творчество?

Но именно такой подход с пози' ций инженера-механика оказался, как ни странно, весьма эффективным. Нужна была технология — технология творчества, представленная в виде системы четко взаимодей

ствующих элементов. Недоставало какого-то последнего звена для того, чтобы сформулировать задачу, и это звено я нашел готовеньким в рассказе А. Днепрова «Игра»: герои моделируют блоки ЭВМ-переводчика, не подозревая об этом и тем не менее успешно переводя фразы с одного языка на другой. Итак, если носитель творчества — человеческий мозг — не может стать предметом исследования по причине моей некомпетентности, если я не могу представить ^аже упрощенную модель процесса, я его усложню, я создам модель, которая будет сложнее натуры, но зато с отчетливой технологической схемой. Не одна творческая личность, не один «черный ящик», а несколько. Связанные заданными отношениями в единую систему и работающие в ней как функциональные блоки, они смоделируют творческий процесс. И хотя каждый «блок» останется столь же непроницаемым, мы получим прекрасную модель для исследований. Разумеется, для этого нужен коллектив, удовлетворяющий таким, например, требованиям:

1. Психологическая совместимость участников, не сумма, а синтез личностей.

2. Способность генерировать идеи, используя с максимально высоким КПД многообразие профессиональных знаний.

3. Свой стиль работы и поведения, свое лицо, «коллективный характер».

В общем, некомпетентность сделала свое дело: такой подход, возможно, покажется специалистам вершиной нелепости. Однако почему бы не попробовать? «Сапожник» в данном случае не берется за приготовление «пирога» — он лишь предлагает рецепт, который, может быть, заинтересует редакцию».

Отослав заметку, я не только не увидел ее на страницах журнала, но даже не получил ответа, несмотря на благоприятный статистический прогноз. Я спрятал материалы в папку, написал на ней «кодовое название» проекта «Все за одного» и поставил на этой затее крест.

И вдруг открываю как-то журнал и читаю о создании при редакции некой лаборатории под названием «Инверсор». Тут же три первых доклада. Внимательно анализирую подборку и прихожу к выводу, что все это в значительной степени напоминает мой проект. Если даже «Инверсор» родился самостоятельно и безотносительно к моему письму, то почему бы просто не сообщить о родственной идее или, на худой конец, не пригласить ее автора на первое заседание? Я уже схватился было за перо, чтобы написать гнев

ное письмо в редакцию, и тут меня осенило. А зачем? Может быть, все-таки сработал «коэффициент вероятности»? Идея не только опубликована — она реализована. Правда, ни слова об авторе проекта и моделировании творческого процесса, но это даже к лучшему. Эксперимент, о котором я мечтал, уже идет, причем идет в оптимальных условиях, когда участники ничего не знают о нем, гарантируя тем самым его «чистоту». В противном случае они бы невольно подстраивались под заданную программу. Или мое письмо сработало подспудно и про него забыли, или эта идея носилась в воздухе — какая разница? «Модель» существует, работает, пора и мне действовать. Вот почему я и не написал в редакцию.

Я скорректировал программу, а через год устроил совету «Инверсора» небольшой экзамен, вошедший в историю лаборатории под названием «Эксперимент инженера Арсеньева». Но это было лишь начало. Предстояла широкая программа исследований.

Таинственное соотношение, или Почему я занялся почтой «Инверсора»?

«Эксперимент инженера Арсеньева» был, в сущности, первым в программе исследований и должен был ответить на вопрос: как формируется синкретический метод мышления «Инверсора»? Однако не все шло по программе, коллектив обнаружил свою собственную логику развития, и подчас экзамен на сообразительность приходилось сдавать экспериментатору...

Однажды я готовил к печати обзор писем из почты лаборатории и обратил внимание, что львиная доля корреспонденции посвящена транспорту и энергетике — приближенно 60 и 30% просмотренных писем — и не более 10% на все остальные темы. «К чему бы это?» — подумал я. Взял наугад другую партию писем — та же картина. Прочитал первые попавшиеся на глаза десять докладов — то же самое. Тогда я решил собрать максимум информации, чтобы закономерность проступила как можно отчетливее. Анализу был подвергнут весь архив «Инверсора» — все доклады, в том числе неопубликованные, все письма и даже статьи ветеранов лаборатории. Соотношение упорно стремилось к тем же цифрам. Случайность?

Я посчитал, какова вероятность совпадения в условиях свободного выбора — она оказалась равной

22