Техника - молодёжи 1977-03, страница 14

дою» — столь обширна выполняемая здесь научная программа.

С краю стоит самый обычный на вид серый дом с двускатной крышей, каких много в российских селах. Но не заколочено в эту крышу ни одного железного гвоздя: здесь магнитная лаборатория, изучающая тончайшие вариации магнитного поля.

С горки, откуда открывается панорама обсерватории, уходит дорога, помеченная с обеих сторон бочками из-под солярки. В конце ее стоит еще один домик в окружении радиоантенн: здесь методом радиолокации метеорных следов исследуют ветровой режим в верхней атмосфере. Уникальная фотоустановка, охватывающая одним кадром весь необъятный купол неба, регулярно фотографирует полярное сияние.

Ближе к морю, под горкой, — лабораторный корпус, где соблюдается особая чистота. Это мир квантовой электроники, в котором царит «любимец века» — лазер. Короткие выстрелы оранжевого лазерного луча пронзают атмосферу и, отражаясь от рассеянных в ней атомов натрия, возвращаются обратно, принося интереснейшую информацию о температуре и других характеристиках атмосферы.

На южном краю «академгородка» расположена самая громкая служба — станция ракетного зондирования атмосферы. Инструментом исследования здесь служат метеорологические ракеты двух типов: М-100 и МРИ 2.

Ракета М-100 — по-здешне-му «сотка» (ее можно увидеть на ВДНХ в павильоне «Космос») — запускается регулярно в течение всего года: научная программа ее постоянна. В сущности, это тот же радиозонд, но до высот 80—100 км, куда не могут подняться наполненные водородом резиновые баллоны.

Силуэт «сотки» красив, стремителен; старт молниеносен. Фотогра-фы-любители, которых много на всех «полярках», знают, что хороший снимок запуска «сотки» — редкая удача: то она еще не поднялась, то уже вышла из кадра. Один мой коллега ухитрился: смастерил к фотоаппарату дистанционное включение от пускового пульта, теперь у него завал «шедевров»...

С приездом нашей экспедиции все ждут пусков МР-12 — «большой ракеты». Надо запустить 11 ракет, и все они должны улететь в ночное время. А погода в этот сезон скверная, часто метет пурга, облачно — запуски то и дело приходится откладывать. Но вот пришла наконец ясная, чистая ночь, так что в звездном небе вихрится, играет безмолвная цветомузыка полярного сияния.

Стартовики бегом катят по монорельсу ракету, заряжают ее в пусковую — проворно, как на войне; объявлена готовность пять минут. А сияние уже тем временем незаметно переместилось к горизонту, пошло на убыль. Ждем полчаса, час, потом следует команда «разряжай».

И так несколько раз подряд.

Стартовики кипятятся, их возмущение переходит в ропот. Если такая «невезуха», невольно поверишь в примету — без музыки ракета не пойдет. Тогда проигрываем на магнитофоне «Тачанку» и под лихой ее мотив снова вкатываем МР-12 на старт.

Со скрежетом, осыпая иней, раздвигается крыша железного ангара, над ней всплывает ажурная ферма пусковой установки. По громкой связи раздаются последние предстартовые команды, синхронно работают все службы: командный пункт, радиотелеметрия, радиолокатор, ну и, конечно, фотолюбители, которые терпеливо стоят возле своих треног, ухватившись коченеющими пальцами за спусковые тросики фотоаппаратов.

Хлопнув, прочертила в ночи красную дугу сигнальная ракета. Наконец слышим:

— Три, два, один, ноль! Пуск!

В темноте под пусковой фермой слабый отсвет, будто кто-то закурил. Миг — и всплеск багрового дыма с полосой огня поднялся над ангаром. Из него вынырнула ракета, страшная сила проснулась в ней, и она легко, победно понеслась в высоту. Высветились багровым светом окрестные снега, очнулись от небытия бесконечной ночи, глянули изумленно на щедрый, жаркий огонь, на неукротимый разбег ракеты, столь неожиданный в этом мире безмолвия и стылого льда.

Было уже много стартов всевозможных ракет, то и дело уходят в небо космические корабли, по сравнению с которыми наша ракета не более, чем карандаш, но привыкнуть к зрелищу пуска невозможно. Всякий раз удивляемся силе ракеты: за 20 с полуторатонная махина берет разгон и, играючи, возносится в небо почти на 200 км. Поистине это вулкан огня, грома, буйное торжество энергии!

Ракета между тем почти исчезла из виду, растворился в небе ее оранжевый огонек. Теперь она летит по инерции, пронзает плотные слои атмосферы, острый нос раскалился, покраснел, потускнела нержавеющая сталь, поплыли по ней сизыми, солнечно-желтыми, фиолетовыми волнами цвета побежалости. Вот МР-12 уже в космосе, еще момент — и электрический импульс от программного устройства взрывает

пиропатрон, раскаленные створки обтекателя резко откинулись в стороны и, кувыркаясь, провалились в пустоту.

Приборы сразу окунулись в свою стихию, для которой они предназначены, включились в работу. По радиомосту на землю, на телеметрическую станцию пошла информация.

Приборы измеряют давление воздуха, температуру, нейтральный и ионный состав атмосферы. Давление последовательно (по мере его уменьшения) измеряется мембранными устройствами, затем тепловыми и, наконец, ионизационными барометрами. Температура регистрируется проволочным термометром, а выше 70—80 км от земли, когда погрешности его становятся слишком большими, температура определяется косвенно по графику давлений и по скорости распространения звука.

В аппаратном отсеке МР-12 размещен ракетный радиочастотный масс-спектрограф. С его помощью изучается нейтральный и ионный составы атмосферы. Для того чтобы возмущение атмосферы не сказывалось на результатах измерений, наружный воздух вводится в отсек через дренажные отверстия в носовой части шпиля ракеты.

Но надо спешить, спешить, ибо жизнь ракеты скоротечна; ее замедляют силы тяготения, минуты через три она достигает вершины — километров 180 — и начинает лениво валиться обратно. Наконец она обрушивается в атмосферу со скоростью артиллерийского снаряда, воздух опрокидывает ее на бок, мотает, крутит, переворачивает носом вниз, ракета устремляется к земле.

Видели мы место ее падения: сквозная рваная яма во льду, трещины, ледяное крошево и несколько скрюченных скорлупок металла. Всегда грустно смотреть на эти останки умно сработанной, сложной и красивой машины.

Не было в этот сезон ни хорошей погоды, ни излишка времени, но как-то успели сделать все положенные пуски и еще два сверх плана. Работы прошли удачно, если не считать неполадок у фотолюбителей: то замерзал затвор, то от внезапного света и грома пальцы раньше времени судорожно нажимали на спуск. Но такие неполадки дай бог каждому.

Потом ждали самолет, наводили порядок в хозяйстве, читали, играли в футбол на озере. Самолет прилетел как обычно, когда его уже перестали ждать. Он легко поднял нас в небо и унес на материк. Вслед нам махали те, кто остался на острове Хейса до будущего года, — готовить плацдарм для новых работ.

12