Техника - молодёжи 1977-03, страница 51

Юлия. Уверенность уверенностью, но везенье тоже кое-что значит. И вот тут-то приходится с горечью "сознаться — нам с самого начала не очень-то везло. На пятый день красавец морской лев весом эдак в полтонны принял, видимо, нашу лодку за некое морское диво и затеял вокруг нее довольно-таки впечатлительное игрище, в результате прочный стальной руль был смят в гармошку, и Дончо два дня не вылезал из воды, пытаясь расправить руль. Отчасти ему это удалось, но лишь отчасти — управление шлюпкой намного затруднилось.

Прошла неделя. Штормило. Однажды ночью, стоя у румпеля на вахте, я пыталась увидеть в разрывах клубящихся туч хоть кусочек звездного неба, чтобы сориентироваться. Неожиданно я почувствовала сильный удар в голову и вслед за тем надолго потеряла сознание.

имеет права менять расписание наших вахт, пытаясь большую часть работы взять на себя. От этого в буквальном смысле зависела жизнь нас двоих. И счастье нашей дочурки Яны, ждущей нас в далекой Болгарии. Скрепя сердце Дончо вынужден был согласиться.

Пока мы таким образом выясняли семейные взаимоотношения, ветер усилился до штормового. Огромные валы с многоэтажный дом катились, как всегда, на закат. Ночью ветер совсем осатанел. Я уже подумывав ла разбудить Дончо и сдать вахту, как вдруг ощутила какое-то давление в ушах, как в самолете при резком наборе высоты, и сразу же увидела: мачта сломалась, как спичка, и исчезла в пучине. Дончо выскочил из-под навеса и бросился за борт: надо было спасать хотя бы парус или часть паруса.

Безрадостным представилось нам

попробуем продолжать путешествие.

Юлия. Мы не могли, не имели морального права повернуть назад, сдаться. Нет, уязвленное самолюбие тут было ни при чем. Мы хотели преодолеть собственные страхи и сомнения, доказать самим себе, на что мы способны в действительно критической ситуации.

Итак, вперед1 Ветер — с кормы, нос на закат, как писал когда-то Тур Хейердал. Правда, закаты и восходы мы видели редко — целый месяц, не прекращаясь, лил дождь. Я простудилась, поднялась температура, время от времени я впадала в беспамятство. Когда я приходила ненадолго в себя, всегда видела одно и то же: Дончо сидит у румпеля, порою от страшного перенапряжения он тоже на какое-то время впадал в забытье, а с неба все льется и льется вода.

Дончо. Я очнулся от ее крика, сразу же бросился к румпелю. Он болтался под напором волн. Оглушительно хлопал парус. Жены в лодке не было. Как в трансе, я начал шарить по борту, ища в кромешной тьме страховочную веревку, которой мы всегда обвязывались. Веревка была туго натянута, и вот наконец я подтянул Юлию к борту. Она была без сознания, бредила. Оказывается, при смене галса ее ударил по голове гик — подвижная поперечина, поддерживающая парус. Все, что я мог сделать, — отнес жену под брезентовый навес, а сам принялся вычерпывать воду и единоборствовать с рулем. Так прошла ночь. Утром Юлия с трудом пришла в себя, но с этой злополучной ночи головные боли терзали ее до самого конца плавания.

Юлия. Да и зрение ощутимо ухудшилось. И все же я строго-на-строго объяснила Дончо, что он не

утро 2 апреля. Потеряна мачта, а вместе с ней и антенну радиопередатчика, поврежден руль. Мы в полном смысле оказались по/терпевшими кораблекрушение. Ждать помощи неоткуда. В этом районе Тихого океана судоходство практически исключено — за все наше долгое плавание один-единственный раз возник на горизонте силуэт какого-то судна, да и оно нас не заметило.

Дончо. Поди заметь среди масто-донтоподобных волн нашу скорлупку с трехметровым подобием мачты — это все, что за два дня напряженных трудов удалось соорудить с помощью скоб и растяжек. А дальше что? Разумнее всего было вернуться, отремонтироваться и начать все сначала. Объяснения на семейном совете — плыть дальше или возвращаться — шли, естественно, на повышенных тонах. Однако решение было единодушным —

Дончо. Через неделю Юлия более-менее пришла в себя, и мы, посовещавшись, немного изменили маршрут. Мы спустились к экватору: течения там сильней, а ветры не столь коварны...

Когда выдавалась тихая ночка, океан преображался. Мириады но-чесветок роились в его глубинах. Летучие рыбки с легким свистом парили во тьме, а над беспредельным, воистину великим Океаном распростерся м^огозвездный небесный шатер. Время от времени среди непривычных для нашегб глаза южных со^ звездий возникала светящаяся, как медуза, звездочка и уверенно плыла по океану небес — то был один из многочисленных спутников, бороздящих ныне околоземное пространство. Кажется, совсем еще недавно у себя, в Болгарии, в Ро-допских горах, мы вместе с Юлией точно так же вглядывались в ночное небо, ища рукотворную звезду.

47