НАВСТРЕЧУ XVIII СЪЕЗДУ Л ВЛКСМ

щв / 60

ОРБИТА

ОБЛАСТЬ АННИГИЛЯЦИИ

ЗДЕСЬ СХОДЯТСЯ МИРЫ

ОЛЕГ ФРАНЦЕН, наш спец. корр.

Есть гипотеза, согласно которой вселенная пятниста, как шкура леопарда участки вещества чередуются с антивеществом. От этого предположения дух захватывает. Еще бы: ведь, возможно, где-то по соседству с нашим миром существует такой, где все наоборот, все зеркально. И боязно немного: вдруг эти два антипода сойдутся, как лед и пламень, и тогда не будет ни льда, ни пламени — все погибнет в колоссальном аннигиляционном взрыве!

Чуткие «уши» физических приборов прослушивают космос — не слышно ли шороха антимиров, зоркие «глаза» телескопов высматривают — не вспыхнет ли где-нибудь аннигиляционный костер. А она, эта магическая граница между двумя мирами, которую ищут в необозримых просторах вселенной, быть может, проходит рядом с нами.

Принцип „нонструнтора

(С

Все идет от них — невидимых, зато несметных полчищ элементарных частиц. Они водят свои бесконечные хороводы, объединяясь на ходу в ядра, атомы, молекулы, вещество....

Поначалу, когда ученые только открыли элементарные частицы, казалось, что существует всего несколько их сортов, из которых и складывается величайшее разнообразие мира. Это было логично, в этом проглядывал излюбленный прием природы: используя скупой набор элементов, бесконечно их комбинировать. Так же, как из нескольких деталей детского конструктора можно собрать и стул и самолет...

Однако простейших «кирпичиков» материи становилось все больше и больше, они появлялись в экспериментах, словно грибы после дождя. Больно уж сложным получался этот элементарный мир! Исследователи всполошились и начали искать объяснение. И нашли: элементарные частицы, в свою очередь, состоят из каких-то еще более мелких частиц, и вот тех-то уж действительно немного.

Так появились на свет божий кварки — их предложил ученому миру американский физик Гелл-Манн. Они оказались очень удобными частицами. можно было придумать не только их название, но и численность, а также все характеристики — чтобы свести в рассуждениях и расчетах концы с концами. Крутили и так и этак, наконец сошлись на том, что несколько кварков с определенными свойствами вполне могут составить в комбинациях все имеющиеся элементарные частицы. О, как возликовали физики!

Увы, праздник слишком затянулся. Пора бы уже в будничных экспериментах «отлавливать» кварки и как следует их изучать. А они не попадаются в сети, расставленные исследователями, и все тут! Чрезмерно стеснительные частицы ведут себя так, как будто их просто не существует... А может, так оно и есть?

В общем, энтузиасты по-прежнему настойчиво преследуют кварки; но многие ученые уже разочаровались в них (а некоторые вообще никогда их не признавали). Исследователи разрабатывают и другие версии. «Безумную» идею высказал доктор физико-математических наук, про

фессор Иосиф Шапиро из института теоретической и экспериментальной физики. Эта идея заразила вскоре и его учеников, молодых ученых Олега Далькарова, Людмилу Богданову и Бориса Кербикова.

Лирин становится физиком

Разными путями пришли они в одну и ту же науку.

Короче, прямее этот путь оказался у Богдановой. В школе у нее появился странный для девочки интерес — к атому. Сверстницы заводили бесконечные разговоры о моде, о кино и актерах, старались не пропустить ни одного нового фильма, а Люда прилежно ходила на занятия кружка по атомной физике, вели который студенты физфака МГУ. Она сэкономила год, досрочно сдав выпускные экзамены в школе, и поступила в Московский физико-технический институт, в группу физики высоких энергий.

Далькарову очень нравились и химия и физика. Выбрал последнюю — решил поступать в МФТИ. На старших курсах увлекся элементарными частицами: ведь это основа основ материи, здесь масса таинственного, будоражащего воображение, здесь открытие следовало за открытием — одно важнее другого. С новой идеей Олег познакомился также до окончания института — первым из троицы.

А вот Кербиков выкинул в своей жизни замысловатое коленце. Он вообще-то собирался стать скульптором. Данные его — а Борис, зани