Техника - молодёжи 1978-04, страница 12

жарко и вышел босиком в коридор. А перед зданием нашим уже собралась толпа. Дело в том, что в этом же помещении пункт связи с космонавтом. И никого, кроме ответственных работников, туда не пускают. А мы на особом положении — мы тут живем! Связь у нас за стенкой, и с нами ничего не поделаешь: хочу — лежу, хочу — выхожу.

— Ох и злил он тогда дежурного... — вставляет Виктор.

— На улице люди ждали, — оправдывается Владимир. — Вот я и был в роли связного. И не только я, другие ребята тоже. Постоим, постоим в коридоре, послушаем — и всем!

Владимир помолчал и дальше начал серьезно:

— Юрий докладывал как раз о невесомости, когда я стал слушать. Выскочил я на секунду к ребятам, крикнул: «Невесомость хорошо!» — и снова в коридор.

Очень взволновал всех на космодроме Юрий, когда передал, что видит Землю! Как красиво он это сказал... А Земля ждала его. Мы его ждали.

Теперь все внимание на конструктора ТДУ — тормозной двигательной установки, от включения которой зависит приземление. Вот он, этот конструктор, стоит в гуще толпы п смотрит на часы.

♦Сейчас, сейчас... — обещает он. — Через четыре секунды должна включиться». Четыре секунды прошло, но сообщения нет. То ли часы мои подвели, то ли... «Есть1 Включилась ТДУ! Включилась

ТДУ!» — разнеслось по всему космодрому.

Теперь стали ждать приземления. Как там наша крышка люка?.. Мы притаились у самой двери пункта связи и ждем. Все тихо. Только слышно, как ходит Главный конструктор. Это его шаги — я их отличу из тысячи: четкие, мерные, будто часовой механизм. Вот так же он ходил утром, когда мы исправляли контакты люка. И вдруг шаги замерли. Стало совсем тихо. В ту же секунду влетел к нам наш ведущий конструктор «Востока» — губа искусана в кровь! — и во всю мочь как гаркнет:

— Юрка стоит на Земле!

А у самого слезы на глазах. Все мы тогда плакали, солидные и не солидные...

На приземлении

Ракета еше стояла на старте, а за тысячи километров от нее, также на старте, стоял самолет, готовый по первому сигналу ринуться в небо и лететь к месту приземления. Трое инженеров-конструкторов летели обследовать «Восток» сразу после посадки. Как-то случилось так, что на все приземления то вместе, то поочередно выезжали именно эти трое: седой инженер, высокий и стройный, как юноша, отдавший добрых три десятка лет ракетной технике и теперь возглавивший экспедицию на место приземления. Это Арвид Владимирович. И с ним двое молодых конструкторов. Впрочем, одному из этих молодых довелось участвовать

еще в споре при выборе формы космического корабля «Восток», а позднее и в компоновке этого корабля. Другой, «молодой», помогал ему в этой компоновке и тоже работал над «Востоком» с са мого начала его создания. Но по cpf к нению со своим старшим — Арвидом Владимировичем, который стал работать с Сергеем Павловичем Королевым с 1936 года, эти двое, конечно, молоды. Одного из них называют просто Лешей, а другого, несмотря иа молодость, величают Иваныч, иногда Олег Иванович.

— В ту весну 1961-го мы только успевали вернуться из очередной командировки, как отправлялись снова, — начинает рассказ Олег Иванович. — Помните, запуски шли подряд, два манекена, потом человек. И если раньше мы готовились к экспедиции недели две (одного инструмента у нас килограммов двести), то в те дни собирались в два-три дня. Помню, как за день до вылета в экспедицию на приземление человека встретились мм с Гагариным. Это была моя последняя встреча просто с Юрой, с Гагариным — обычным человеком. Мы с ребятами шли в столовую и догнали Гагарина и еще одного космонавта.

— Когда уезжаете? — спросил Юрий.

— Завтра, — говорю. — А вы?

— Тоже завтра,

Мимо проходили люди и не обращали на Гагарина внимания. Будущие космонавты долго сидели у нас в комнате в ожидании начальства, никем не замеченные, Это было

10

V