Техника - молодёжи 1978-09, страница 51

ска приблизятся на пушечный выстрел, огнем будут прикрывать главную базу флота. После сигналов Фрумкина все средства ПВО были приведены в готовность. Зенитчики находились у орудий, летчики — у самолетов, и, конечно, никуда не отлучался Голев. Большую часть времени он находился в машине у локатора, часами наблюдая за разверткой. Глаза уставали от напряжения. Но нельзя же снова проморгать противника. В тот раз прорвался разведчик, пролетел на большой высоте — и делу конец. А теперь готовится армада для нанесения бомбовых ударов, и дело вовсе не в том, чтобы доказать генералу Заши-хину, дескать, не зря мы тут хлеб едим, куда важнее выполнить свое назначение — вовремя оповестить о грозящей опасности.

«Налет двадцати трех стервятников. Обратно улетели тольк i двадцать. У нас без потерь» (20.8.41 г.).

И вот как это произошло. В полдень открылась дверца фургона, и командир взвода пригласил лейтенанта обедать. «Давайте еду сюда'» — отозвался Голев, и не успел командир взвода уйти, как Голев среди случайных мечушихся вверх и вниз выбросов луча развертки, часто появляющейся бахромы и «травки» — этих неизменных помех — поймал сигнал. И не один, а несколько. Они быстро возникали на экране, как будто сообщения: «А вот и мы...» Самолеты еще были далеко, когда с РЛС был подан сигнал на командный пункт ПВО, а оттуда дальше на зенитные батареи и к лет-чикам-истребителям.

Голев ни иа один миг ие отрывался от экрана, сообшая по ранни все новые и новые данные о самолетах, держащих курс на Таллин.

Его сигналы были приняты. На зенитных батареях сыграли тревогу, и с узкой полоски асфальтированной дороги, на которой базировались наши истребители, ушли в небо командир эскадрильи Ромаиенко и его летчики Кулешов, Байсултанов, Потапов, Васильев...

На самых подступах к Таллину завязался воздушный бой и лишь отдельные самолеты, прорвавшись к рейду и кораблям, бросали бомбы. Ничего этого ие видел Голев. Ои ие знал о той, можно сказать, классической атаке, когда молодой истребитель Иван Георгиевич Романенко (иыне генерал-лейтенант в отставке) буквально врезался в строй бомбар-дировшиков, ошеломив своим дерзким маневром врага. Голев даже не слышал выстрелов зенитной батареи, стоявшей неподалеку от виллы, потому что все его внимание было направлено на экран...

После отбон Голев снял трубку и услышал голос генерала Зашихина:

— На этот раз вы молодцы. Так держать дальше!

Налеты продолжались, и локатор-щики, окрыленные первым успехом, старались издалека обнаружить воздушного противника.

Между тем обстановка на сухопутном фронте с каждым днем осложнялась. Части 8-й армии под напором превосходящих сил противника вынуждены были отходить к Таллину. Главным заслоном на подступах к городу стали отряды моряков-добровольцев. Они дрались храбро. Их надежно прикрывали своим огнем корабли, и прежде всего крейсер «Киров».

Война упрямо подбиралась к Таллину. В последние августовские дни стало привычным слышать грохот корабельной артиллерии, ведущей с рейда огонь по войскам противника, и ответные разрывы вражеских снарядов.

В одну из ночей поднятым по тревоге локаторщикам было приказано немедленно оставить виллу и переправиться со всем хозяйством в сравнительно далекий, можно считать, тыловой район города на полуостров Копли.

Снялись быстро. Вскоре заняли новую позицию и продолжали иести службу. Приняли меры на случай боя.

«До моря 400 метров. Дальше ехать некуда. У нас больше сотни патронов на каждого» (23.8.41 г.).

Очень скоро противник прорвал третью, последнюю, линию нашей обороны и оказался у стен Таллина. Город принял суровый вид. Учреждения не работали. Закрылись магазины. Улицы были перегорожены баррикадами.

Держаться дальше становилось все труднее. И вот поступил приказ: оставить Таллин, эвакуировать войска в Кронштадт, сохранить боевое ядро фронта. И пока там, в штабе флота, разрабатывался план прорыва кор леи через густые минные поля, все способные держать в руках оружие были брошены на передний край, чтобы остановить противника и тем самым выиграть необходимое время, прикрыть отход войск.

Ушли на передовую и бойцы подразделения РЛС.

«Я остался с четырьмя шоферами. Можно даже и одному работать».

Оптимизм не изменяет Голеву. Уже все зиают об отходе — он все равно несет вахту у экрана, более чем когда-либо наводненного помехами. Ему важно и в этой обстановке проверить свою опытную установку, определить дальность приема сигналов, с тем чтобы, если останется жив, на опыте работы в Таллине вести дальнейшее усовершенствование локатора.

«Сегодня видел енгнал такой же

установки у Ленинграда» (25.8.41 г.).

В этом Голева убедили «зайчики», появлявшиеся на экране издалека. Он обрадовался такой дальней связи, что само по себе было большой неожиданностью, и рискнул передать: «Таллин живет и сражается» — в надежде, что там поймут, откуда эти слова. Он хотел подписаться своим именем и тут же подумал «Может перехватить противник». Не имея секретного кода на связь с Ленинградом, он молниеносно придумал свои позывные: «Анта, Адечи, Ута». В действительности не он прндумал эти позывные, а писатель, автор фантастической повести, прочитанной в юности. Там говорилось о загадочных сигналах с Марса: «Анта, Адели, Ута» - они с тех далеких лет и остались в памяти.

Недолго пришлось ждать Голеву ответа. На той же волне ему отвечали: «Анта, Адели, Ута. Вас понял. Леиннград тоже в опасности. Будем держаться. Желаем вам боевых успехов».

«Какие там успехи, — с иронией подумал Голев — Если бы знал мой коллега, что нам считанные часы оставаться в Таллине, а потом плавание в неизвестность. И доберемся ли мы до Кронштадта?..»

Что больше всею радовало Голева? Его сигналы достигли Ленинграда — это уже здорово! И он оставался на своем посту, вел наблюдения, несмотря на то, что и к станции с минуты на минуту мог прорваться противник.

«Приготовили бутылки с бензином. Некоторые переоделись в чистое белье, я тоже... Единственное, что мне хочется, это не продешевить себя».

А пока фашисты не появились, лейтенант Голев продолжал работать.

«Несколько налетов Во время одного из них «мессершмитт» подбили, и он классически спикировал в море.

Испытывается н проверяется работа всех узлов, очень жаль, что осциллограф капризничает Починить нет возможности» (27.8.41 г).

Но вот поблизости начали рваться снаряды, и можно подивиться выдержке человека, способного в этой сумятице не только делать свою работу, ио и по часам и минутам фнк сировать все, что происходит вокруг

«В 16. 00 нашу команду опять взяли для охраны штаба. Наши части взорвали арсенал. Горят цистерны с бензином.

В 18.00 получил по телефону распоряжение свернуть рацию С оставшимися пятью бойцами быстро и спокойно все собрали.

В 19. 00 отправился в Минную гавань, в штаб ПВО. Впереди стена дымовых завес».

Встретив капитана Навдачного из штаба ПВО, Голев спросил, какие будут дальнейшие распоряжения.

48