Техника - молодёжи 1980-07, страница 49

жизни

РЭЙ БРЭДБЕРИ

Наш журнал всегда охотно предоставлял место на своих страницах высказываниям известных писателей-фантастов о будущем человечества, о перспективах НТР, наконец, о самой научной фантастике» Примером может служить проведенная в 1977 —1978 гг. анкета «Фантасты мира о будущем человека»» на вопросы которой ответили крупнейшие писатели-фантасты из СССР и ряда других стран. Учитывая многочисленные пожелания наших читателей, сегодня мы предоставляем слово популярнейшему фантасту современности Рэю Брэдбери (США).

Писатель высказывает собственную, порой парадоксальную точку зрения на современную роль научной фантастики. Не во всем можно с ним согласиться. Некоторые его положение являются спорными Но связь этого жанра литературы с футурологией и активным влиянием на нее НТР представляет интерес.

Брэдбери преувеличивает роль научной фантастики в построении будущего. В частности, нельзя согласиться с предложением писателя строить грядущее, выбирая варианты, предлагаемые фантастами.

Вызывает возражение и высказывание писателя по поводу антагонистических взаимоотношений между человеком и машиной.

Позвольте мне, подобно Джорджу Бернарду Шоу, сделать одно возмутительное заявление, а затем, подобно тому же Шоу, попытаться его доказать.

Приготовились? Слушайте!

Научная фантастика — самый важный жанр нашего времени! Больше того, она главенствующий жанр нашего времени! Она не часть «глав

ного потока» в литературе. Она и есть «главный поток».

Ну что? Достаточно ли вы возмущены? Я вижу: вы широко раскрываете глаза, краснеете, сжимаете кулаки. Начинаете что-то гневно бубнить. Прекрасно!

А теперь переместимся на несколько лет назад. В 1962 году меня попросили прочитать лекцию вместе с О. Хаксли. Какая честь! Это же моя старая любовь, мой кумир! И вот я с ним на сцене. Он сидит (живой Хаксли!) рядом со мной. Затем поднимается, и что же он говорит?

А говорит он о расколе между наукой и религией, о непрекращающихся спорах между теологами и учеными и в связи с этим спрашивает, какие же проблемы будут волновать будущих романистов? В каком направлении станет развиваться жанр короткого рассказа и вообще какой жанр займет центральное место в мировой литературе? Какой? Какой?

Я сижу и слушаю, закрыв глаза и стиснув зубы, не прерывая его, но всем сердцем стремясь прокричать ответ на все эти вопросы:

— Научная фантастика! Научная фантастика! Научная фантастика!

Когда Хаксли кончает, я поднимаюсь со своего места и, стараясь оставаться спокойным, начинаю говорить. Вот мое выступление.

Научная фантастика является самым важным литературным жанром 60-х и 70-х годов, так как именно она «соответствует» духу времени... Боже, как я ненавижу это выражение! Постараюсь его больше не употреблять. Ненавижу все эти прячущиеся в определениях, ничего не значащие ярлыки. Но факты таковы: все наиболее важные проблемы нашего времени — это проблемы научной фантастики. Составьте для себя список этих проблем. Я тоже составлю. А теперь сравним нашй списки.

Уверен: в обоих списках фигурирует проблема взаимодействия человека и машины, а в связи с ней и проблема нравственности, морали, которая органично вытекает из такого взаимодействия.

История научной фантастики — это история идей, которые изменяли мир, но которые сначала были осмеяны и отвергнуты. Поясню эту мысль.

Если бы лет тридцать назад в одном из своих рассказов я написал о том, что вскоре нас будут окружать загрязненный воздух, отравленная вода, смертельно опасное дорожное движение, вы воскликнули бы:

— Гнусный вымысел! Чистейшая фантастика!

А теперь оглянитесь вокруг! Это время настало!

Если бы я написал о том, что придет пора и с помощью кредитных чеков люди станут занимать у «завтра», чтобы жить сегодня,, вы фыркнули бы от возмущения:

КЛУБ ЛЮБИТЕЛЕЙ ФАНТАСТИКИ

— Чушь и враки! Никогда!

Если бы я написал об устройстве, которое передает изображение по воздуху и тем самым влияет на умонастроения человечества, меня вышвырнули бы за дверь. Если бы я написал о том, что в один прекрасный день люди высадятся на Луне, как бы вы прореагировали? Я скажу, как относились к тем, кто пытался упомянуть об этом, — просто смеялись над ними. Смеялись в 1930-м, в 1940-м, в 1950-м. Продолжали смеяться до тех пор, пока в октябре 1957 года не был запущен первый искусственный спутник Земли.

Человек убедился в том, что предсказания научной фантастики сбываются, только когда увидел маленькие металлические звездочки, путешествующие по небу с запада на восток и вписывающие новые витки в причудливый узор Нового Времени.

Кто бы поверил мне, если бы в 1920 году я написал, что не за горами день, когда один сумасшедший и его бронированные «жуки» сведут на нет теорию линий долговременной обороны?

Только когда фашистские танки появились во Франции, все поверили в это.

Гитлеровские танки и бронемашины за несколько недель сровняли Западную Европу с землей. И только устройства, описанные в научно-фантастической литературе и названные аэропланами, еще не изобретенные в 1900 году, еще примитивные в 1939 году, помогли Англии отстоять свои воздушные пространства.

Такова лишь часть списка, в котором можно насчитать тысячу пунктов.

Несколько десятилетий назад радио, телевидение, автомобили, водородная бомба не существовали^ Воздух был чистым.

Все достижения науки и техники, принесшие за последние пятьдесят лет пользу или вред человечеству, задолго до этого родились в голове писателя-фантаста.

«Перестать писать научно-фантастические произведения?» — мои «добрые» друзья уже советовали мне сделать это.

Но почему именно сейчас, когда спрос на них возрос как никогда?

Перестать заниматься тем, чем начал заниматься в двенадцатилетнем возрасте, что является основой всего и вся, чему посвятил всю жизнь?

Нет, я не смогу жить в ладу с собой, если сделаю это.

Так же как не перестану брюзжать по поводу наихудшего изобретения нашего века — автомобиля.

Начиная с 1900 года в автомобильных катастрофах погибли 2 миллиона человек, более 100 миллионов попали в госпитали.. Вдумайтесь в эти цифры! Если бы я был Гербертом Уэллсом или Жюлем Верном и при