Техника - молодёжи 1984-12, страница 58

ВЛАДИМИР ТЫЧИНА, Москва

БИОГРАФИЯ

Когда то, давным-давно, он был Владимиром. И лишь логом, на рубеже третьего тысячелетия, това рищи стали называть его (Мирплади или (просто — Мир. Ему понравилось новое имя, и он постепенно отвык от настоящего. В документах старых времен значилось: Владимир Васильевич Степнов. Место рожде ния Москва Год рождения .. Да! Как давно это было! Первая тре.ъ двадцатого столетия! Свои даты он знал, он помнил их. Но какое же далекое время! Детство. Он старался часто вспоминать его. Но (помнил не все. Порой не верилось, что был когда-то мальчиком, юношей. Не восстанавливались я памяти ни места, ни липа. Иногда вдруг кусочек давнего вспыхивал ярко и выпукло. Тогда вспоминался день среди зеленых дубов, насквозь пронизанных солнцем. Он барабанщик рядом с пионерским знаменем. Неумело, зато торжественно хрипит горн. Красногалстуч-ными неровными шеренгами топает отряд. Сияющие глаза Разноцветная Толпа 7ззрослых: папы и мамы, бабушки и дедушки И тоже улыбаются, и очень гордятся.

И в фуг все смешалось. Война всплывала по памяти, по кинохроникам. Зеленый мир стал серым и непо нятным. Деревья и голубое небо покрылись темной маскирующей серостью Воздушные тревоги, сирены... Сырые стены бомбоубежищ встряхивались как картонные.

Отца помнил слабо Осталось от него что-то неясное и светлое. Знал: отец (был инженером и мечтал строить плотины, электростанции. II не успел. Запомнилось страшное. Они с матерью в госпитале. Белые койки, белые люди, белые бинты. . Белое чужое лицо с за крытыми глазами. Отец! Мать прислушивается к умирающему голосу, что-то говорит. А он стоит рядом, одеревеневший. И только потом вцепился в отца, стараясь удержать его руками, плачем, зовом... Осталась как то сразу почерневшая мать. И еще... знакомые и незнакомые люди, воспаленные войной и очень серьез ные. Холодная и голодная, но решительная военная Москва. Опять и опять проносятся в памяти рваные куски далекого .прошлого. Детства не стало. Вот вместе с женщинами и сверстниками выбрасывает из про

тивотанкового рва землю лопатой. Он не слышал крика: «Во-о-оздух! Не-мец летит!» Только в последний момент, когда мать, сбив его с ног, закрыла собой, он успел заметить слева пляшущие фонтанчики земли. Самолет с черно-белыми крестами вернулся и, завывая, пролетел чуточку .в стороне. Они лежали не шевелясь, пока снова не застрекотали кузнечики Потом хоронили убитых. Вспоминалось, как в едва не разваливающихся, до отказа набитых вагонах редких тогда поездов ездили за город сажать картошку. Опасение мно гих москвичей, не (уехавших в «эвакуацию», было в этой картошке. Вспоминался ломоть черного хлеба — завтраки в зимнем холодном классе... Пли хлебные карточки, которые он однажды потерял. Мальчик тос ковал об отце .и не верил, что отца не (будет 1больше. Мать не противилась: пусть верит. Нет1 Не хотелось вспоминать о войне. Но (ведь она была! Она жестко врезалась в память. Если (бы он был врачом! Он непременно спас бы отца! Наивный подросток, наивные мысли...

Он стал врачом. Хирургом. Время заскользило, будто под невидимым парусом Хирургия, могущественная хирургия бессильно (пасует перед старостью. Когы же впервые возникла эта мысль? Нет. Не запомнилось. Когда вдруг постарела мать? Друзья? Он сам? Не помнит. Стало ясно одно: хирургия могуча только на «сейчас», на тот миг, когда человек жив. Он стал опешить. Успеть сделать возможное и невозможное, чтобы (победить смерть. А пока ближайшая задача бороться со старостью. И правильно! Слишком много пережила Земля, слишком много познал человек, чтобы (поступиться своим травом жить. Хирург стал геронтологом. Требуется кардинальное решение, которое позволит не признавать самую смерть, а тем более ста рость. Деятельная жизнь, укладывающаяся в две, че тыре, пять человеческих жизней, — вот что надо создать! Почему смерти дано право вырывать из жизни людей в том расцвете творческих сил, когда их ценность для общества становится особенно весомой? Уходя в небытие, человек уносит с собой свою неповторимую личность, индивидуальность творческих планов и своеобразие их претворения. Трагедия! Разве

54