Техника - молодёжи 1986-03, страница 50
ки и техники. Достаточно вспомнить Политехнический музей в Москве, Дом-музей К- Э. Циолковского или Музей космонавтики в Калуге. Музей торфяной промышленности в поселке Радченко на тверской земле (о нем рассказывается в статье А. М. Панина), Музей-квартира К- А Тимирязева (о его научных приборах подробнейшим образом сообщает статья Е. В. Сенченко-вой и М. В. Шлеевой) и другие прекрасные центры, в которые мы, к сожалению, не столь часто заглядываем, как они того заслуживают. Но сейчас речь идет о том, чтобы поднять охрану и пропаганду памятников на более высокую ступень, и это будет логическим продолжением линии, намеченной в СССР не только Законом об охране и использовании памятников истории и культуры, но и гораздо раньше, в конечном счете еще декретом Совнаркома от 5 декабря 1918 года «Об охране научных ценностей». Конечно, над продолжать выявлять памятники, добавлять к уже открытым музеям и мемориалам новые и т. д., и почти в каждой статье ежегодников говорится о такого рода пополнении коллекций под открытым небом или иного музейного и исторического достояния: например, о сохранившихся в Армении (статья Б. Е. Туманяна) или Эстонии (X. Ээлсаму) старинных астрономических приборах, о космологическом трактате в древнерусской рукописи (XV в., статья Н. К. Гаврюшина), о паровозах-памятниках (А. С. Никольский и др.). Но историко-технические памятники дают возможность гораздо более комплексного использования, чем это обычно было до сих пор, и музей необязательно должен оставаться собранием предметов более или менее на одну тему, собранных из разных мест под одну крышу. Это может быть и целостное, даже функционирующее единство, которое сразу вводит посетителя в эпоху и отрасль. Не могу удержаться, чтобы не привести здесь из упомянутой статьи А. С. Никольского убедительный тезис, который, наверное, когда-нибудь будет осуществлен: «Необходимо признать, что для паровоза установка на постамент не является наиболее совершенной формой, сохранения для потомства Полный образ этой машины может быть создан только картиной ее работы. Паровоз в движении, с работающим дышловым механизмом, окутанный клубами дыма и пара, представляет собой неповторимое зрелище, дополняемое своеобразным шумовым эффектом паровой машины Поэтому идеальной формой здесь следует признать действующую заповедную железнодорожную линию с полным ком плексом железнодорожной техники прошлого». Это не единственный вариант той новой ступени использования памятников, о которой мы говорили. Все сохранившиеся шахты, рудники, штольни Змеиногорского района на Алтае заслуживают комплексного заповедания уже потому, что на них были применены многие изобретения, легшие в основу развития отечественной горной промышленности. Насколько необозримы перспективы новой дисциплины, видно из статьи П. В. Боярского «Классификация памятников науки и техники», где среди ее потенциальных объектов названы «памятники ядерной физики и физики космических лучей», «памятники молекулярной биологии» и многое другое. Есть у новой науки и связи с искусством: об этом свидетельствует статья А. Н. Боголюбова «Памятники архитектуры и история механики», где раскрыта поразительная прозорливость античных, древних среднеазиатских и кавказских зодчих, нашедших много оцененных только в наши дни технических решений. Построенная в 1907 году В. Г. Шуховым напорная башня водопровода в Николаеве, в свое время шедевр экономичности и прочности (как и другие шуховские гиперболоидные башни: нижегородская 1896 г., шаболовская), с 50-х годов не используется по назначению. Но эстетическое значение этой башни, взятой под охрану как памятник инженерного искусства, все возрастает по мере того, как мы удаляемся от времени ее постройки. Башня, поставленная в самой высокой части города, стала обязательной частью его силуэта, но это не просто случайный остаток старой застройки, а глубоко содержательный и символичный компонент градостроительного ансамбля: она напоминает и о судьбе ее автора, одного из тех представителей старой русской интеллигенции, которые после революции сразу включились в сотрудничество с Советской властью; и об уровне отечественной науки на рубеже XIX — XX веков с ее достижениями мирового значения; и наконец, о том, что техническая мысль отнюдь не является чем-то эфемерным, нужным только в момент своего приложения, и что даже после того, как ее памятники теряют свое непосредственное практическое значение, они тем не менее достойны сохранения и сами по себе, как достойны его прекрасные произведения искусства или иных сфер человеческих достижений. ММММЙАЙЙЙЙЙЙЙМ!^ I СТИХОТВОРЕНИЯ НОМЕРА (НФ-ПОЭЗИЯ) 1 II Георгий ШЕНГЕЛИ |> У ОКНА | Ночь. Два часа. Напротив — i черный дом < На фоне выцветающего неба; ( | Погашен газ, и улица каньоном ,1 Прорезана у самого окна. Я вынимаю из футляра «цейс» И навожу на ветер предрассветный, I И он с прохладой мне приносит дрожь: Спиртовую голубизну . Капеллы... , Мне дико в этой крохотной ( пещерке, Где в потолок уперлись переплеты; Мне дико здесь за письменным | столом, , Усеянным опавшими годами: | Холодный луч летел сто тысяч i лет, 1, Пока разбился о мою ретину,— ' А кто увидит и каким увидит | 1 Тот, что сейчас рванулся , I | от звезды? |' 1 , Мне дико здесь, среди утесов <, 1 книжных, 11 | | На берегу кирпичного каньона, 11 1 Когда ко мне летят тысячелетья. ' ' Когда я сам с планетою лечу! . i i И так отрадно, что безмолвье |1 I неба 11 | Вдруг надорвут ликующей <, ' руладой 11 , Проснувшиеся в зоопарке ] i , львы!.. ( I J МАЙАААММААЙЙМШАММ . белых, розовых и пурпурных, сунула в вазочку, поставила на стол, полюбовалась, наклонив головку, переместила на телевизор, схватила веник и, напевая, принялась за уборку. Чувствовалось, что ей нравится все на свете, в жизни и в собственной комнате, даже подметать и пыль стирать нравится. Жизнь прекрасна и удивительна! Дверь открылась. Без стука вошел Геннадий. Наташа радостно взвизгнула и, подпрыгнув, повисла у мужа на шее, болтая ногами. Поцеловала раз, другой, третий. Много было поцелуев, машина не поскупилась. — Слушай, Наташка,— сказал Геннадий, валясь на диван.— Слушай, подожди с поцелуями. («Не хочу ждать!» — перебила Наташа.) Подожди, есть серьезный разговор. Я решил окончательно и бесповоротно... — Я согласна! — выкрикнула Наташа и еще раз поцеловала мужа. — Ну стой, ну подожди, ты послушай, на что ты согласна. Я решил уйти из института. Времени жалко: тратишь месяцы на обязательное посещение, задания, зачеты, про верки. Проверяют, как будто сам я не хочу работать. У меня своя программа, вчетверо обширнее институтской. Лучше пойду по своему плану и прямо к цели. Для начала мне надо плотно посидеть в библиотеке годик... — Я согласна! — повторила Наташа с энтузиазмом. — Первое время будет трудновато, зато к итогу я приду быстрее. А там неважно, с дипломом или без... — Я согласна. Я верю в тебя. Ты у меня самый-самый умный на свете. Ты всех убедишь, переубедишь и победишь... Поцелуи, поцелуи, поцелуи!.. Надо было видеть вдохновенное лицо подлинной Наташи. Она упивалась своим будущим счастьем... И чуточку морщилась. Кажется, ревновала к самой себе, к своему изображению на экране. Я перевел рычаг срока на «Десять лет спустя». (Окончание следует) 47 |
